Инженер Эмиль Нагаев: «Я не ученый, я приборостроитель»

— Если вбить твое имя в поисковике, первое, на что натыкаешься — это статьи десятилетней давности, где ты, еще будучи научным техником, тестируешь плотномером качество дорог в Хабаровском крае. Как ты там вообще оказался?

— Я начну немного издалека. Вообще, я родился в Башкирии, в городе Стерлитамак. Там же закончил школу. Потом поступил в Москву, в НИЯУ МИФИ. Еще не окончив институт, я попал на производственную практику в Научно-исследовательский институт технической физики и автоматизации (НИИТФА). На тот момент там уже вовсю занимались разработкой комплекса, который в режиме реального времени мог бы показывать дефекты дорожного полотна. Это был «Кондор» — тот самый проект, о котором ты говоришь.

Я присоединился к этой группе. Мы успешно обкатали аппаратуру в Москве, в Туле, в Воронеже. В какой-то момент нам предложили принять участие во всероссийском автопробеге «Экспедиция-2014». Главной задачей этой экспедиции для нашей команды была оценка качества дорог по всей России. Вот так мы и оказались частью этого автопробега.

— Почему туда отправили именно тебя?

— Командировка была длительная — она заняла у нас суммарно около двух месяцев. А коллектив уже почетный, ветеранский. Соответственно, решили отправить туда молодого студента — того, кто выдержит всю эту дорогу. Вообще, регламент был таков, что мы двигались от города к городу — условно говоря, вечером мы приезжаем в Челябинск, с утра встаем, работаем там весь день и на следующее утро едем в Екатеринбург. Так мы со своей аппаратурой проехали на автомобилях всю страну, от Владивостока до Севастополя, проверили дороги во всех российских городах.

— Как ты за десять лет проделал путь от техника до руководителя целого направления в НИИТФА и серьезного ученого?

— Это в целом естественный процесс, командная работа. Ты постоянно обмениваешься опытом внутри коллектива. В какой-то момент твоих знаний становится достаточно, чтобы тебя повысили до следующей ступени.

В своей работе я занимаюсь приборостроением и разработками в области приборостроения. Это, безусловно, наука. Но не в классическом для меня понимании, когда подаются на гранты, ведут большие исследования, пишут научные статьи. Вот, например, мы разработали упомянутый выше «Кондор», а чуть позже наша лаборатория вошла в команду разработчиков гамма-терапевтического комплекса «Брахиум», предназначенного для контактной лучевой терапии онкологических заболеваний. Этот аппарат уже работает и лечит людей — пока что только в четырех городах, но мы планируем охватить всю страну. Потому что «Росатом» не стоит, «Росатом» движется.

Изначально, кстати, наше направление относилось не к медицинской тематике. Но так карта легла, что мы это подхватили. Вообще, мы занимались (и занимаемся) анализом руды для горно-обогатительных комбинатов — поставляем им рентгеновские установки, которые позволяют установить, богата ли руда необходимыми элементами и стоит ли тратить время на ее переработку.

Если подытожить, по сути, мы работаем как лаборатория рентгеновской техники. Активно пытаемся влиться в тренд импортозамещения, потому что большое количество иностранной аппаратуры стало более недоступным как в плане покупки, так и в плане обслуживания. Стараемся предложить рынку собственные разработки в качестве ответа.

— В какой момент жизни ты решил заняться наукой?

— Ну как у детей обычно бывает: ты либо гуманитарий, либо физмат. Я был из второй категории. Что лучше получалось, с тем и решил связать свою жизнь. А дальше уже был вариант пойти в МИФИ или Бауманку. Выбрал первый. Может быть, потому что у них было общежитие весьма неплохое. Причем поступая в МИФИ, я на самом деле не подозревал, что «Росатом» — главный потребитель кадров, выпускаемых институтом. Так что это тоже получилось совершенно случайно. Но я рад, что все сложилось именно так.

— Как выглядит твой обычный день на работе?

— У нас творческая работа, поэтому каждый день не похож на предыдущий. Есть, конечно, определенные обязательные ежедневные задачи. Посмотреть почту, например, — вдруг поступил запрос на новый прибор. Но по большому счету разработка и сборка оборудования — это творческий процесс. Здесь нет неизменных задач — разве что заполнить журнал контроля и учета влажности и температуры в помещении. В остальном ты сам себе строишь маршрут. Главное, чтобы этот план соответствовал техническому заданию.

Обычно в первой половине дня мы занимаемся обязательными ежедневными задачами, а дальше уже переключаемся на работу с приборами. Если это какая-то новая разработка, то там много разных задач может быть. Например, сделать деталь, протестировать ее, посмотреть, как она себя ведет, нужно ли что-то поправить, как она взаимодействует с другими элементами аппарата.

Самая приятное — это, конечно, когда ты уже видишь результат своей работы в материальном воплощении и плоды твоих усилий становятся осязаемыми — когда аппарат начинает лечить людей, например. Или когда «Кондор» проезжает всю страну от Владивостока до Севастополя.

— Что ты мог бы пожелать молодым ученым, которые только-только приходят в профессию?

— Чтобы они были немного смелее. Хотелось бы, чтобы они были чуть более самостоятельными и не боялись предлагать какие-то новые идеи, в том числе нестандартные и смелые решения, чтобы не были ведомыми, а проявляли собственную инициативу.

Безусловно, кадры нужно учить, взращивать. У нас поэтому работают в том числе и студенты. Но куда приятнее быть ментором для человека, который сам интересуется сферой — ему только дай информацию, он ее тут же впитает.

— Расскажи, как ты расслабляешься, разгружаешь голову после работы?

— Тут, наверное, все банально. Сериалы, фильмы. Люблю аудиокниги послушать.

— Какие из последних аудиокниг тебя больше всего зацепили?

— Из последнего — «Гиперион» Дэна Симмонса, я вот сейчас его слушаю как раз. Отличная фантастика. Из недавнего, что еще понравилось, могу вспомнить «Плаху» Чингиза Айтматова.

— Чем еще занимаешься в свободное время?

— Бегаю по вечерам иногда. Не так серьезно, чтобы пробежать марафон, конечно. Но, когда еще был студентом, бегал всю дорогу. Потом был определенный перерыв, и вот сейчас понемногу возобновляю активность. Сейчас уже холодно бегать, поэтому чаще делаю это на беговой дорожке. Но стараюсь не забрасывать.

Еще готовлю время от времени. Не то чтобы я Гордон Рамзи и это было каким-то невероятным увлечением на каждый день, но да, по праздникам могу что-то приготовить. Например, тыкву испечь на Хеллоуин. Вернее, на Тыквенный спас.

— Как бы ты описал свое жизненное состояние сейчас одной строчкой песни?

— Show must go on.