«Бонд» с кнопкой ярости: о чем говорит хейт в сторону Ильи Золотухина и его группы
Иногда кажется, что российская музыкальная сцена — это лабораторная мышь, на которой проверяют, как долго можно любить артиста, прежде чем начать его ненавидеть. Пока он живет где-то в подвале, записывает EP с одним микрофоном и собирает 20 человек на квартирниках — он гений, честный, «не продался». Но стоит ему вылезти из этой тьмы на свет — «слишком пафосно», «графомания», «переигрывает». Это сейчас происходит и с группой «Бонд с кнопкой». Претензии слушателей и суть конфликта — в материале «Постньюс».
С чего все началось
До хита «Кухни» про «Бонд с кнопкой» в основном знали люди, умеющие искать музыку за пределами чартов. Скромная инди-группа из Нефтекамска ничем не раздражала слушателей. Их песни слушали, делали на них каверы, переписывались в комментариях, кто какой аккорд нашел (а «Постньюс» даже делал интервью с солистом).
Но после песни «Бонда с кнопкой» проникли в соцсети. «Кухни» стали активно использовать как фоновую музыку для видео про любовь, одиночество, дружбу, а кто-то даже умудрился создавать на основе трека мемы. Группа начала форситься везде, а где «везде» — там и хейт.
«Мне физически неприятно это слушать»
Критика обрушилась не столько на музыку, сколько на тексты «Бонда с кнопкой» и персонально солиста Илью Золотухина.
Песни группы — это смесь высокого и низкого, быта и метафизики. Золотухин поет так, будто каждое слово ему дается больно физически. Для одних — это честность, нерв, редкий эмоциональный реализм. Для других — напускной надрыв, попытка надавить на чувства слушателя, из-за которой их песни «физически неприятно слушать».
Кто-то сравнивает тексты «Бонда с кнопкой» с творчеством Сергея Есенина, кто-то — с «нейросетью, обученной на поэзии». Кому-то кажется, что это новая русская поэзия, а иные видят в песнях «графоманию с претензией».
Вирусное видео журналиста Артема Распопова окончательно легализовало сомнение: можно ли называть тексты Золотухина поэзией? Он разбирает фразы вроде «бережные и нежные хрущевки» и «конспектировал нас неприкаянных» и заключает: за словами нет смысла, а только его имитация.
Вроде бы ничего нового — типичный спор между поэтикой и графоманией. Но в случае с «Бондом с кнопкой» это стало громким событием.
Как «Бонд с кнопкой» стал раздражителем
Если бы группа осталась исключительно в той камерной инди-нише, вряд ли кто-то спорил бы о том, поэзия это или нет. Главная причина нынешнего раздражения — массовость.
Примечательно, что сама группа «Бонд с кнопкой» не изменилась — вырос масштаб ее слышимости. Их новый альбом «Дом», в котором те же тексты и тот же надрыв, был записан задолго до успеха «Кухонь». Просто теперь «бондов» слышат те, кто раньше не знал о них, и это вызывает когнитивный диссонанс: как этот необычный инди-проект вдруг стал частью общего потока, где звучат условные Macan и Icegergert?
Парадокс в том, что слушателя не раздражает пошлость — ее полно вокруг, и мы к ней привыкли. Аудиторию раздражает непонятная искренность. Когда кто-то выходит из своей ниши и говорит серьезно — без клише, иронии и мемов. Мы теряем почву и не знаем, как правильно воспринимать это. То ли это новая эра в музыке, то ли просто человек, слишком увлекшийся своим образом.
И вот в сети появляются разборы, мемы, саркастические видео, а «Кухни» превращаются в культурный триггер.
Что это говорит о российской музыкальной сцене
История «Бонда с кнопкой» — не про конкретную группу. Это рентген всей российской музыкальной среды.
У нас есть два полюса: поп-машина, где все отточено и предсказуемо, и подземелье — сцена для «своих», где позволено быть странным, несовершенным и искренним. Но между ними почти нет моста. Стоит кому-то перейти из подвала в эфир — его либо обожествляют, либо уничтожают.
Мы не умеем спокойно принимать переходное состояние, говорить: «Окей, это не шедевр, но это интересно». Вместо этого мы требуем от новых лиц быть спасителями музыки, либо отвергаем их — третьего не дано.
Вот почему каждый самородок вроде Лампабикта, Хаски, а теперь и «Бонда с кнопкой» проходит один и тот же цикл: внезапный взлет — обожание — анализ под микроскопом — коллективное отторжение. Это не про них, а скорее про нас. Про то, как мы не можем выносить чужую искренность, если она вдруг становится популярной.
Тексты, которых не должно было быть «в мейнстриме»
Тексты Золотухина изначально писались не для масс. Это не лозунги, не нарративы для видео в соцсетях — скорее стихи, которые случайно начали петь.
Когда такие тексты попадают в поток алгоритмов, они ломают привычный шаблон восприятия. Люди, которые привыкли к ясным смыслам, к легкой иронии, вдруг натыкаются на фразу вроде «свобода цвета кителя Сталина» — и не понимают, что с этим делать. Слушатель требует «расшифровку», а поэт предлагает «ощущение». И начинается разрыв. Отсюда раздражение, мол, зачем вы усложняете.
Но ведь поэзия всегда раздражала, когда становилась массовой. Высокое, произнесенное на кухне, почти всегда звучит неловко. И в этом его сила.
Может, проблема не в группе, а в нас
Можно долго спорить, талантлив ли Золотухин или просто «прикидывается поэтом». Можно анализировать ритмику, рифмы, вокал и метафоры. Но очевидно одно: группа «Бонд с кнопкой» стала зеркалом.
Она вскрыла то, что в индустрии обычно прячут: насколько мы не терпим амбивалентности, как быстро навешиваем ярлыки и как болезненно реагируем на то, что выбивается из привычного.
Возможно, «Бонд с кнопкой» не идеален. Вероятно, часть текстов коллектива действительно звучит на грани пародии. Но в этом и есть честность участников группы — они не притворяются «для всех». Просто в какой-то момент эти «все» сами к ним пришли.
Что в итоге
История этой группы показательна, но больше не из-за ее уникальности, а из-за случайно нажатой кнопки коллективного раздражения. Ситуация с хейтом вокруг «бондов» напомнила нам, что инди может быть громким, искренность может быть неловкой, а поэзия — вирусной. И если нас это бесит, значит, мы все еще живые слушатели.
Иногда раздражение — это не столько суд над качеством, сколько отражение чувства: «я не понимаю тебя, ты неожиданно здесь, ты нарушаешь мой привычный порядок». И это необязательно вина группы.
Более того, именно такие самородки, которые вдруг вылезают наверх, часто двигают сцену дальше: заставляют слушателей, критику и индустрию переосмысливать рамки, правила, ожидания.
Так что конфликт вокруг «Бонда с кнопкой» в некотором смысле полезен: он показывает, где инди-сцена России стоит сейчас, на что она готова и где трещит по швам.
