Валерия Мудрова, «забей, лерочка»: «Хотела бы попробовать себя в техно и шансоне»

— У тебя вышел первый альбом — твои фанаты ждали его, кажется, около трех лет. Почему именно сейчас?

— Когда я изначально планировала записать альбом, у меня возникли с ним технические сложности. Год или два назад это удалось исправить, но тогда уже мне стало казаться, что и синглов достаточно. Просто потому, что они дают больше буста, да и с точки зрения промо и маркетинга это гораздо логичнее. Но я уже обещала альбом своей аудитории, так что решила закрыть этот гештальт.

А потом, когда мы уже начали работать над материалом и я стала продумывать концепцию, поняла, что все-таки доделать и выпустить альбом было правильным решением. Без него вряд ли эти песни вообще вышли бы в свет — мне кажется, в синглах они бы звучали не так хорошо. Да и концепция этого альбома сейчас мне очень близка. Это именно то, что я бы хотела сейчас сказать.

— А в чем его концепция?

— Вообще альбом очень депрессивный, мрачный. Этой осенью я переживала тяжелый период: меня накрыла какая-то хтонь. Я начала задаваться вопросами о смысле жизни, поиске себя в этом мире, о взрослении, о том, как долго я буду на сцене.

Потому что начиналась моя карьера так забавно, как какое-то хобби. Но сейчас написание музыки уже переросло в мою полноценную работу. Хотя я вообще не думала, что когда-либо так получится. И у меня в голове возникли вопросы, которыми я никогда раньше не задавалась: о том, что я несу в массы и насколько я делаю полезное дело своей музыкой. Альбом пытается ответить на все эти вопросы.

— Но при этом ты говоришь, что он достаточно депрессивный…

— Как бы объяснить… Вот есть горящая лампа, а есть искра, которую ничем не задуть. И мой альбом как раз про такую искру. Он про внутреннюю силу, которую ничем не победить, ничем не побороть. И про людей, которые, даже находясь в каких-то сложных жизненных обстоятельствах, ищут выход.

— Ты упомянула про сомнения относительно своей карьеры. Как и почему они у тебя возникали?

— Знаешь, быть частью музыкальной индустрии очень трудно. С каждым новым синглом нужно прыгнуть выше головы, чтобы никто не говорил, что ты делаешь одно и то же. Я всегда стараюсь экспериментировать с творчеством, но иногда именно это влияет на меня негативным образом.

Я перфекционистка, для меня очень важно либо делать круто, либо вообще не делать. И если мне кажется, что у меня что-то не получается, я начинаю загоняться. Кроме того, когда тебе условно 18 лет, ты занимаешься музыкой, это все очень весело, прикольно. Но когда ты уже становишься старше, начинаются такие экзистенциальные вопросы.

Поэтому иногда у меня возникали мысли, что если бы я выбрала, допустим, профессию, которую мне советовали родители, моя жизнь была бы намного проще. Сейчас я уже для себя решила, что я буду продолжать заниматься музыкой.

— Раз уж зашла речь про возраст. Ты везде достаточно расплывчато говоришь о том, сколько тебе на самом деле лет. Почему?

— Мне очень не нравится эта тенденция возрастных ожиданий. Люди любят строить стереотипы относительно того, что должен или не должен делать человек в том или ином возрасте. Сейчас мне, грубо говоря, немного за 20. И я даже пока что не считаю себя взрослой. Но когда мне исполнится 30 или 35, я не хочу, чтобы люди ожидали от меня, что я должна выглядеть определенным образом или делать какую-то определенную музыку.

Я часто замечаю, как люди пишут женщинам из музыкальной индустрии, которым, допустим, сорок лет, негативные комментарии: «Почему ты занимаешься такой фигней?». Да вас это вообще касаться не должно.

Одно время я рофлила над тем, что мне 32 года. И были люди, которые в это верили. И мне настолько было странно. Кто-то начинал писать «Вау, как ты так сохранилась? Почему у тебя нет морщин?», а кто-то — «А тебе вообще нормально выставлять вот такие рилсы, хотя тебе уже 32?» и «А почему у тебя нет мужа и детей, хотя тебе 32?». Наверное, после этого у меня появился такой бзик, что лучше вообще про свой возраст ничего не говорить. 18 мне есть, остальное неважно.

— У тебя была забавная история, как ты начала заниматься музыкой. Ты же в этот момент работала в пиццерии, верно?

— Да, можно сказать, что это был период моего становления. Я тогда только закончила школу, но еще не достигла совершеннолетия. Поэтому у меня вообще не было идей, куда устраиваться работать. И тогда я начала выступать на улицах. Просто чтобы заработать себе на еду, одежду и т. д. А когда мне исполнилось 18, я устроилась на работу кассиром в «Додо Пиццу». И после смен продолжала ходить и выступать на улице.

Я хотела накопить себе на образование, так как у меня родителей-то и нет толком. И у меня просто не было возможности учиться. В итоге проработав, по-моему, почти год в сфере общепита я решила, что это не то, что мне приносит удовольствие. К тому же, я поняла, что когда я пойду в университет, мне все равно не хватит денег на жизнь. На бюджет я бы точно не поступила, а на платке нет стипендии. Так что, видимо, это был не мой вариант.

И я решила попробовать заняться музыкой, потому что мне это нравилось, у меня это получалось. Я создала паблик в «ВК», начала выкладывать там свои песенки на 40 человек. И, как сейчас помню, я стояла на работе, сзади меня стоял пиццамейкер, его звали Артем. И я повернулась к нему и сказала, «Знаешь, я ухожу с работы». Он такой: «Ты че, вообще дура? Куда ты пойдешь?».

У меня был очень плохой Android, который мне отдали родственники, просто потому что у меня даже телефона не было. И я начала записывать на него свои песни и выкладывать их в соцсети.

— Потом, как ты рассказывала, тебя на улице заметила какая-то женщина…

— Да. Параллельно с тем, чтобы выкладывать песни, я все еще выступала на улице — это было моим основным доходом. И мы как-то стояли с моей подружкой, она играла на гитаре, я пела и играла на укулеле. И проходила мимо женщина, которая такая: «О, у нас тут как раз бар недалеко открылся, давайте вы будете у нас выступать». Мы такие: «Давайте, круто». Изначально нам буквально платили едой, то есть мы выступали, например, час, и нам давали, допустим, депозит в тысячу рублей — на эти деньги можно что-то взять из меню. И для нас это было вообще вау.

А потом, когда на нас стали приходить люди, мы стали выступать еще в других местах уже за деньги, нам стали платить в этом месте, по-моему, полторы тысячи рублей за час. И в других местах мы тоже стали получать около одной-двух тысяч рублей.

— Во всей этой истории удивляет, что у тебя, насколько я понимаю, не было музыкального образования…

— Нет.

— Но при этом как так получилось, что ты сама настолько классно научилась петь и играть на гитаре и укулеле?

— У меня вообще очень много в семье музыкантов. Дядя — гитарист, заслуженный артист Якутии. А мама — джазовая певица. Я с ней никогда не жила и мы мало общались. Но она раньше выступала, и я в детстве иногда ходила на ее концерты. Меня часто вообще таскали с собой на какие-то такие мероприятия. Как-то даже был случай: в группе у моей мамы заболел перкуссионист. И она меня попросила выступить вместо него — она знала, что у меня все хорошо с чувством ритма. И вот мама пела, а я стояла с этим шейкером.

— В какой момент ты поняла, что твои преданные 40 фанатов в «ВК» конвертировались во что-то большее и все серьезно?

— Наверное, когда я начала активно вести соцсети. Я вот как сейчас помню, что я загорелась идеей набирать подписчиков, и началось все с TikTok. Я просто пилила какие-то видосики, они иногда залетали, на 10-20 тыс. где-то. И с них постепенно стали приходить люди. Потом у меня залетела первая песня. По-моему, это была «Ненавижу». И мы сразу же ее выпустили. Потом другие песни начали заходить, иногда на 5 или даже на 10 млн. Потом очень завирусился трек «Каждый, кто делал тебе больно». И в тот момент уже все стало понятно, что можно дальше заниматься музыкой и все получается.

— Почему ты решила уехать из Якутска?

— На самом деле это вообще тупая история. Я изначально не планировала никуда переезжать. Но так получилось, что у меня здесь случился конфликт. У меня был тогда парень, с которым я встречалась примерно неделю. И потом он очень сильно обиделся, что я его бросила. Он начал мне угрожать, приходить с ножом в подъезд. И в какой-то момент меня просто достало терпеть этот сталкинг, я сказала подруге: «Все, я беру билеты прямо сейчас и вылетаю, пока». И она сказала, что едет со мной. Мы в тот же вечер купили билеты и, кажется, на следующий день уже фактически переехали в Петербург. Спустя какое-то время начался локдаун и я решила вернуться домой.

— Ты неоднократно говорила, что задумываешься о переезде, потому что в Якутске не так много возможностей для развития тебя, как музыканта. Почему не переезжаешь, например, в Москву?

— На самом деле я и планирую переезжать. Сейчас я ищу подходящие варианты в Москве, решаю вопросы с недвижимостью. Но на мне лежит большая ответственность, так как от меня зависят другие люди. У моей бабушки, которая меня растила, очень слабое здоровье. Я сейчас за ней ухаживаю: каждый день к ней хожу, готовлю еду, и все в этом духе. А еще на мне животные: собаки, кошки. И я не могу всех их взять и бросить. Поэтому если и переезжать, то со всеми членами моей семьи.

— Какие у тебя вообще за и против в вопросе переезда?

— Единственная причина, по которой я планирую переехать в Москву, связана с моей карьерой. Я понимаю, что если я хочу дальше развиваться, мне в любом случае нужно переезжать. В пользу того, чтобы остаться, говорит все остальное.

Я очень люблю здешнюю природу: заснеженные горизонты, ездить в лес. Раз в неделю я стабильно выбираюсь куда-то за город. Я уже даже привыкла к жизни в -50. И люди в Якутии классные, добрые. Так что я в любом случае буду сюда возвращаться, потому что это мое место силы.

— В соцсетях ты рассказывала забавные истории, как тебя в Якутске узнают фанаты. И что многие соседи знают о твоем творчестве. Насколько часто ты встречаешь своих слушателей в реальной жизни и как ты сама к этому относишься?

— Если я куда-то иду по делам, то, как правило, ко мне не так часто подходят, потому что я обычно спешу и, наверное, было бы странно меня в этот момент догонять. Но если я выбираюсь куда-то с друзьями, например, в кино, то да, могут подойти, даже компанией. Был момент, когда я что-то праздновала и в итоге вокруг меня собралось человек 20 моих слушателей. И я всех их потащила на горках кататься. В общем, было забавно. А в моем доме да, почти все соседи меня знают. Есть даже мальчик, который вместе со мной выходит гулять с собакой. Он каждый день здоровается и спрашивает, как дела, когда альбом.

На самом деле редко происходят ситуации, когда то, что меня узнают на улице, мне как-то мешает. Я к этому очень спокойно отношусь, потому что, наверное, я выросла в маленьком городе, где чаще всего все друг друга знают. Или, может быть, в силу своего характера и того, что я зачастую не вижу в таких ситуациях какой-то опасности или угрозы. Обычно ребята же просто хотят пообщаться вживую, как-то узнать меня, о чем-то поспрашивать.

— А какой тебе представляется твоя аудитория? По тому, с кем ты видишься в жизни и по тем данным, которые тебе дают стриминги?

— Вообще, мне кажется, что у меня такая музыка, которая не имеет особых возрастных ограничений. Но в то же время мой образ такой, наверное, более подростковый, и к нему тянутся люди помладше. И поэтому очень сложно выявить какую-то целевую аудиторию, потому что это максимально разные люди.

— Но все-таки каким ты себе представляешь ядро своей аудитории?

— Я думаю, что это примерно мои ровесники — где-то от 18 до 25 лет. Чаще всего, по крайней мере, я встречаю на концертах (да и в жизни) людей такого возраста. Но если говорить про то, что всех их объединяет, я думаю, это нетипичное мышление. По крайней мере, из того, что я замечала, зачастую это такие эрудированные, интересные, необычные люди.

— В общем, не нормисы.

— Ну, знаешь… Нормис — это вообще такое странное понятие. Кто такой нормис? Тот, кто выглядит как нормис? Ну, вряд ли. Так что мне сложно сказать, кто такие нормисы. Просто когда я общаюсь с аудиторией, среди них есть люди, которые интересно рассуждают, с которыми есть о чем поговорить. Я бы не стала на них навешивать ярлыки «нормисов» или «не нормисов».

— Я должен признаться, что познакомился с твоим творчеством через треки «Поздно» и «Переезжай ко мне» и понял, что они чем-то дико цепляют, несмотря на то, что, казалось бы, проблемы лирического героя от меня максимально далеки. Как ты думаешь, на кого нацелены твои песни?

— Я думаю, что мои слушатели просто в чем со мной похожи. Так как в любом случае между исполнителем и аудиторией должен быть какой-то коннект. Но вообще мне кажется, что темы моих песен могут откликнуться практически у любого человека. На мой взгляд, самая частая проблема обычно — это одиночество. Ты можешь его чувствовать даже в толпе, среди других людей, тебе может очень не хватать обычного человеческого тепла.

Не пытаться навязать какой-то деструктив, а наоборот попытаться сделать легче. Допустим, песня «Поздно» — она именно о том, как хочется сдаться, но ты, несмотря на все невзгоды, одиночество и другие проблемы, не сдаешься. Потому что не умеешь сдаваться. Я думаю, что через это так или иначе проходит каждый человек, когда проживает какие-то тяжелые периоды в жизни.

И опять же — ровно так же, как я не говорю про свой возраст, меня не волнует, какого возраста люди меня слушают и как они выглядят. Для меня важно, чтобы мы были похожи, — тогда они поймут мою музыку.

— Давай поговорим про твои необычные образы. У тебя во внешнем стиле (во всяком случае в промо) проскакивали и какие-то эльфийские мотивы, и что-то от азиатских инфлюенсеров. Чем ты вдохновлялась и вдохновляешься при составлении своего визуального стиля?

— Как я уже сказала, у меня очень творческая семья. И у нас никогда никто не пытался следовать какому-то дресс-коду или одеваться по-простому. Мне вообще пофиг на самом деле, как я выгляжу. Я могу выйти, допустим, в какой-то рваной кофте и не буду чувствовать себя в ней непривлекательной. Бывали моменты, когда я максимально странно одевалась. Условно говоря, я могла погулять с собакой и прийти в этой же куртке на концерт.

Но у меня брат — дизайнер, стилист. И в какой-то момент его это достало и он решил, что он будет подбирать мне одежду и образы. Теперь мы с ним вместе ходим по магазинам — у нас все серьезно. Просто мне больше интересны какие-то вещи, например, в макияже. Или в прическах. А к одежде я отношусь как-то суперспокойно.

— Но сейчас твой образ в целом к чему больше тяготеет? Есть ли у вас с братом какие-то референсы?

— Сложный вопрос. Я просто покупаю и ношу то, что мне нравится. Мне кажется, у меня есть какой-то свой стиль. В целом у меня в гардеробе вся одежда почти только двух цветов — черного и белого. Если говорить про внешность, я просто долгое время, наверное, не понимала, почему мне не идут образы, которые я выбирала раньше. Потом я сдала генетический тест. Начала вдохновляться в том числе японской и корейской модой, и поняла, что мне это идет.

— А что показал генетический тест?

— Что моими предками были якуты, эвенки, русские и дагестанцы.

— Ты участвовала в проекте «VK Трамплин», где сделала фит с Mary Gu. Расскажи, насколько это помогло или не помогло тебе привлечь новых слушателей?

— Я читала комментарии к песне, у людей были разные впечатления. Если говорить про стриминги, то да, наверное, был какой-то буст. Но для меня это, прежде всего, ценный опыт. Я мечтала поработать с человеком, который, как и я, сам себе пишет песни и понаблюдать, как вообще это происходит. У нас был классный звукорежиссер, большая команда, стилисты, визажисты и т.д. Можно сказать, что я побывала на настоящей студии с настоящими профи. Мне очень понравилось.

— Насколько ты бы посоветовала молодым артистам участвовать в подобных проектах? Или лучше просто делать музыку и стараться искать своего слушателя?

— Я думаю, нужно совмещать. В любом случае, надо участвовать везде — это развивает тебя как музыканта. Я даже на «Голос» заявку подавала — меня просто не взяли. Чем больше ты где-то засветишься, тем больше шансов на успех.

А так, конечно, синглы, которые пишутся самим артистом, всегда приносят больше аудитории. Как минимум потому, что люди приходят именно на тебя, на твой звук.

— Если не секрет, за счет чего ты сейчас зарабатываешь?

— Стриминги в первую очередь. На втором месте, наверное, концерты. Кроме того, я часто выступаю на каких-то мероприятиях — дни рождения, свадьбы и т.д. Но это у всех артистов довольно большой процент заработка. И это, кстати, очень прикольный формат — не нужно заниматься промо, кого-то звать, все же и так придут. Но при этом ты получаешь деньги, еще и можешь посидеть, условно говоря, на чужой свадьбе.

— В июле ты выступала на VK Fest. Насколько крутым был этот опыт?

— Я была в восторге. Это был мой первый фестиваль, и настолько крупный, сразу в «Лужниках». В тот момент я прямо почувствовала, что все делала правильно. Конечно, я очень сильно переживала перед концертом. Но мне все очень понравилось. Особенно организация.

Я впервые в жизни столкнулась с таким уровнем, когда тебе бронируют все, вплоть до такси. И все ровно, тютелька в тютельку. Знаешь, в бытовых райдерах часто вносят какой-то дурацкий пункт, чтобы проверить, насколько его организаторы прочитали. Мы вписали туда четыре банки банановой «ФрутоНяни». И когда зашли в гримерку, они там реально стояли. Я тогда подумала: «Офигеть, неужели такое бывает?».

Еще мы на фестивале встретились с Куоком и Ванхартом, который приехал меня поддержать. И вот мы ходили, гуляли по парку. И это, наверное, была лучшая прогулка в моей жизни. Я чувствовала себя максимально в своей тарелке. Еще мы успели пересечься с Айовой. Она мой кумир с детства. Айова была последним артистом на фиолетовой сцене, где я выступала. И конце мы смогли даже с ней пообщаться и сфоткаться. Я была очень счастлива такой возможности.

— На том фестивале, насколько я помню, было достаточно много твоих фанатов.

— Да, очень много. Ради моего концерта люди приезжали даже из других городов. После выступления мы все вместе пошли гулять. Было очень весело. Под конец мы все собрались в каком-то странном подвальном караоке. Получается, там были я, Ванхарт, Апология, с которым у меня тоже был фит, мой звукорежиссер, мой менеджер и много-много ребят. И все вместе танцевали и пели.

— Насколько вообще часто тебя сейчас зовут на какие-то фестивали?

— В последнее время стали часто звать. Сейчас, наверное, это происходит чаще, потому что я начала работать над продвижением, стала активнее вести соцсети. Раньше у меня были с этим проблемы. Я просто выпускала песни — и все.

— А расскажи, кстати, как родилась идея фита с Ванхартом?

— Там получилось очень забавно. Я сначала ему написала: «Привет, ты крутой, мне нравится твоя музыка, давай что-нибудь сделаем вместе». И он меня отшил. Я такая: «Блин, отстой». Но подписалась на его Telegram-канал и что-то там у него комментировала. Потом он подписался на мой канал — может, ему понравились посты, не знаю. И в итоге мы начали общаться. В какой-то момент он такой: давай сделаем фит. Мы попробовали один раз и как-то не зашло. А потом появилась идея We’ll Be Fine. Я записала демку на микрофон для наушников. Но Диме так понравился звук, что он сказал: «Не надо ничего переделывать, оставляем так». И все, мы выпустили этот трек.

С Апологией тоже забавно получилось. Изначально он просто вырезал звук из моего TikTok с этой песней. И написал мне: «Мне очень понравилось, можно, пожалуйста, я это выпущу?». А я с ним вообще не была знакома. Я увидела это сообщение и подумала: «Ну, блин, наверное, какая-то фигня будет сейчас». Я включаю, и мне прям очень понравилось. Я говорю: «Все, давай выпускать». В итоге классный трек получился. И очень даже хорошо набрал.

— С кем бы еще ты хотела сделать фит?

— Есть несколько вариантов. Если брать конкретно мои желания, то, допустим, я бы хотела что-то сделать с Куоком. Потому что во время нашего общения он мне понравился как личность. Для меня это важный фактор — чтобы человек, с которым я делаю музыку, мне импонировал. К тому же, я послушала, что он делает, и мне очень это зашло. Так что я хотела бы что-нибудь с ним вместе сделать.

— Как ты думаешь, на чем сейчас вообще можно зарабатывать молодым артистам? Стриминги, концерты, донаты?

— Я думаю, что если бы я сейчас начинала карьеру заново, я бы стала вести стримы. Потому что в целом на донаты можно жить. А если ты делаешь классную музыку, в любом случае появится человек, который тебя захочет поддержать. Ну или, чем я и занималась изначально, писать песни на заказ.

— К слову, по поводу заказов. Не знаю, шутка это или нет, но ты в соцсетях делилась тем, что написала песню для хлебокомбината…

— Да. Я сейчас вообще редко беру какие-то заказы. Я специально заломила цену, чтобы ко мне пореже обращались, так как у меня очень много времени уходит на свое творчество, и мне хватает денег с него. Но иногда меня просят мои друзья — мол, пожалуйста, помоги, очень надо. И в этом случае меня попросил мой звукорежиссер — ему реально поступил заказ написать для хлебокомбината. И как-то ни у кого не получалось, он мне такой: «Ну давай, ты же круто пишешь». В итоге мы за один вечер сели, написали, и ему очень понравилось.

— Если сейчас абстрагироваться от заказов, в каких жанрах тебе комфортнее всего работать?

— Ты знаешь, я вообще очень люблю экспериментировать — возможно, это как раз моя профессиональная деформация после заказов. Я в стольких жанрах написала музыку, и мне теперь очень хочется как можно больше всего охватить своим творчеством.

Если брать любимый жанр сейчас, то, наверное, это электроника. Мне очень нравится работать в… я даже не знаю, как это назвать — наверное, альтернативный поп, в котором написано большинство моих песен. Короче, мне нравится делать что-то свое, несмотря ни на кого. А так я бы еще хотела попробовать себя в метале. Или техно. Может быть, даже шансон какой-нибудь сделать. Тоже было бы интересно.

— Так, а если в метале, то в каком?

— Я, допустим, люблю Slipknot. Мне очень нравится, когда в метале есть какая-то мелодика, а Кори Тейлор очень мелодично поет. И при этом круто гроулит и скримит, это все очень прикольно звучит. Slipknot — наверное, это тоже такие эксперименталисты в их жанре. В целом меня цепляет все, что интересно слушать. Я очень люблю что-то включить, чтобы оно орало в уши и чтобы я как можно меньше думала. Чтобы можно было просто слушать и разбирать структуру песни.

— Ты как-то говорила, что боишься стать «уставшей взрослой». Как тебе кажется, что ты должна сделать, чтобы не стать такой?

— В моем представлении уставший взрослый — это человек, который открестился от своей мечты. Или забросил ее в долгий ящик. Я думаю, что любой человек в любой профессии остается ребенком до тех пор, пока он верен своей мечте. Поэтому я пытаюсь максимально из головы выкидывать все эти рациональные мысли вроде: «Нет, хватит заниматься музыкой! Найди уже нормальную работу!». Я стараюсь вообще об этом не думать и просто придерживаться своих планов.

Вообще, когда-нибудь я мечтаю собрать стадион. Может, эта мечта и не сбудется, но во всяком случае я попробую сделать все для того, чтобы она сбылась. Если я соберу стадион, это вообще будет суперкруто. И я буду счастлива. Хотя я уже в любом случае счастлива, что занимаюсь своим любимым делом.