«Однажды я не увидел, что гол не засчитали»: футбольные комментаторы рассказали о профессии

Станислав Минин: Лучшая подготовка к репортажу — это не чтение, а просмотр. Будет лучше, если готовясь к матчу двух команд, я посмотрю предыдущие игры этих клубов, хотя бы по одной встрече. Тогда я получу не просто информацию, а личные впечатления. Это основа и главная часть любого комментария.

Кроме этого, я всегда выполняю свою рутинную программу и не меньше трех часов готовлюсь к каждой игре: у меня есть шаблон, я выписываю на листок составы и расстановки двух последних матчей. Проверяю травмированных и дисквалифицированных, изучаю пересечения между игроками и тренерами двух команд. Смотрю, есть ли интересные истории или из чего можно сделать историю. По каждой команде читаю новости — все, что появилось на каждого игрока за неделю.

Так проходит два-три часа. Из этого мне может пригодиться, например, 20-30%, а остальное просто станет частью моего багажа. Мне кажется, что проделывая эту работу, я, во-первых, не позволяю себе халтурить и, во-вторых, всегда точно знаю — я готов к игре, меня ничто не застанет врасплох.

Михаил Меламед: Я разработал собственную систему, основанную на том, как готовится Виктор Михайлович Гусев. Только он все пишет от руки, а я все делаю на компьютере, потому, что трансляций у нас много. К каждому матчу готовлюсь минимум по шесть часов. Все это время я изучаю таблицы, статистику, футболистов, команды и последние новости — все, что может понадобиться в репортаже. А в репортаже может пригодиться что угодно, поэтому стараюсь по всем теоретически возможным ситуациям иметь то, что можно рассказать зрителю.

Станислав Минин: Я отношусь к этому очень просто. Не считаю, что все в футболе познал, поэтому если я разобрался в матче, то мне уже не скучно. Я ставлю перед собой интеллектуальную задачу и решаю ее, даже если игра скучная и в ней мало голевых моментов. Такое бывает. Значит, мне нужно понять и объяснить, почему их мало.

Мне в любом случае нужно удержать интерес зрителя. И я лучше всего это сделаю, если буду рассказывать о том, что он видит или не видит. Матчи часто бывают скучными, но даже безголевая игра нам в назидание — из нее что-то можно узнать.

Михаил Меламед: Это не должно сказываться на комментаторе. Понятно, что если твой комментарий не будет по эмоциям соответствовать тому, что происходит на поле, то это будет фальшь. Так работать нельзя. Но даже из скучного матча можно сделать какой-то материал, постараться зрителю эту игру раскрасить. Футбол — это главная история, а комментатор — ее дополнение. Но всегда есть интересные факты, всегда можно что-то подметить и внести интригу.

Станислав Минин: Однажды я не увидел, что гол, который я прокричал, не засчитали. Почему-то отвлекся, посмотрел в другую сторону и не заметил, что счет не изменился. Минуту комментировал так, как будто гол забит. Я испытывал неловкость и, конечно, постарался извиниться. Но я понимаю, что комментатор не должен этого делать, потому что ошибаться — это человеческое свойство, а комментатор — человек. Думаю, все адекватные зрители и болельщики это понимают. После этого я провел работу над ошибками. Стараюсь быть внимательным и таких вещей больше не допускать.

Еще мне бывает неловко, если я не смог прокомментировать эпизод так, чтобы зритель имел полную информацию о нем и мог в нем разобраться. Такое случается периодически с комментаторами. Но мне не кажется, что комментатору должно быть неловко за что-то очень долго. Он тогда не сможет работать. Это все равно что вратарь, который допустил ошибку и потом думает несколько лет о ней. С этим нужно уметь справляться.

Михаил Меламед: Это матч Сербия — Швейцария на чемпионате мира-2018. Мы комментировали с Кириллом Дементьевым в Калининграде. До этого я в жизни я ни разу не видел, чтобы сборная Швейцарии играла не в красной форме, а в этом матче получилось так, что они были в белом, а сербы в красном. А в сборной Швейцарии еще было много балканских фамилий. Это еще был один из первых матчей на таком стадионе и прямой эфир на «Первом канале». В общем, я немного переволновался и порой путал игроков. Но Кирилл спасал меня так, что зритель даже не замечал эти ошибки. Вот как важна роль напарника — элегантно вытянуть из подобной ситуации.

Станислав Минин: Репортаж зимы 2014 года, четвертьфинал Кубка Короля «Атлетик Бильбао» — «Атлетико Мадрид». Это был один из ранних удачных моих репортажей. По нему меня запомнили коллеги как комментатора, а не просто как человека, который приходит на работу.

Я не храню в памяти все удачные и неудачные репортажи, но из последних назову еще матч Марокко — Португалия в четвертьфинале чемпионата мира. Мне кажется, что мне удалось поймать там волну. А в еврокубках было несколько хороших итальянских матчей в этом сезоне. Опять же, без ложной скромности, мне кажется, что это были удачные репортажи. Например, полуфинал Лиги Европы между «Севильей» и «Ювентусом». Я там почти сорвал голос.

Михаил Меламед: Таких репортажей несколько. Прежде всего, это репортаж, который стал наградой за победу в конкурсе комментаторов — товарищеский в Санкт-Петербурге между Россией и Испанией. Он останется в памяти навсегда, потому что это была первая по-настоящему большая игра, я еще и комментировал в паре с Гусевым.

Яркая трансляция получилась на чемпионате мира 2022 года на матче Южная Корея — Гана. Вроде комментарий всем понравился и запал в душу. Большое спасибо командам, которые подарили прекрасный футбол.

Станислав Минин: Я работаю прежде всего на иностранном футболе, поэтому игроки просто не в курсе, что я их комментирую. Хотя один раз, по-моему, Женя Евневич разместил в соцсетях забавное видео, на котором Каземиро в своей домашней криокамере просматривает игры «Реала». У него там какая-то программа, в которую попадают матчи с телеканалов разных стран. И там была встреча «Реала» по «Матч Футбол 1», которую комментировал я. Но мне кажется, что Каземиро точно смотрел без комментария, потому что ему в криокамере это совершенно не нужно.

Еще комментирую Медиалигу и там я, разумеется, знаком с игроками и с тренерами. В основном хорошо отзываются. Бывает, что подходят и благодарят или спрашивают, буду ли я комментировать их игру. Но в этом есть такие элементы политеса. Совершенно точно никто не обижался, но я и не знаю, что я должен сделать, чтобы кто-то из них обиделся на меня. Я стараюсь быть доброжелательным, причем ко всем игрокам, вне зависимости от того, слышат они меня или не слышат, играют за «Торино», «Родину Медиа» или еще за какую-нибудь команду. Доброжелательность — это мой подход.

Михаил Меламед: Футболисты, которые не на поле находятся, иногда пишут во время эфира, что слушают. Отзываются зачастую одобрительно. Часто Роман Широков мои студии комментирует и травит меня, что когда я подвожу к какой-нибудь рекламе или заканчиваю студию, то всегда беру кружку и пью из нее. Он говорит: «Придумай что-нибудь новенькое, сколько можно?». Часто общаюсь со многими игроками. Иногда я пишу и благодарю за какой-то матч.

Станислав Минин: Меня узнают редко, я все-таки нишевый комментатор, спокойно езжу в метро, хожу по улице. Приятно, когда узнают, но это редко бывает. Моих более известных коллег узнают гораздо чаще, но их же и путают. Недавно, насколько я знаю, Журавеля спутали со Шмельковым. Что между ними общего? Наверное, оба носят очки.

Есть известный уже мем о том, что Шнякина путают с Нагучевым. Они уже миллион раз это обыграли, но я даже не очень понимаю, как этот мем родился, потому что по-моему между ними тоже мало общего. Меня по тембру путали долго время и путали даже родные люди с Сергеем Дерябкиным, но у нас разная речь, хотя тембры действительно похожие.

Мне кажется странным, что комментаторов иногда путают по тембру, потому что нужно слушать еще и как говорит комментатор, а не только как звучат отдельные ноты в его голосе. Особенно странно, если люди много смотрят футбол. Как они могут путать двух комментаторов, если они уже должны привыкнуть к их речевым привычкам?

Михаил Меламед: Иногда бывает. В моем родном городе, конечно, чаще узнают. В Москве узнает, скажем так, узкая аудитория. Причем гораздо меньше, чем моих более известных коллег, которые гораздо больше работают.

Есть замечательная история. Мы гуляли с Кириллом Дементьевым по Калининграду, и к нему постоянно подходили болельщики и просили сфотографироваться. В какой-то паузе, делая уже трехсотую фотографию, он повернулся ко мне и шепнул на ухо: «Как хорошо было, когда мы с Уткиным в Сочи неделю назад комментировали — я был нафиг никому не нужен».

Станислав Минин: Мне кажется, что глобальные изменения в профессии еще не произошли, но они назревают. Многие коллеги, наверное, с этим не согласятся. Мне кажется, что запрос на понимание игры становится все более отчетливым и заметным, потому что еще 5-8 лет назад не было столько тактических блогов и телеграм-каналов, так часто о деталях и продвинутой статистике не говорили.

Это тренд, и он становится все более заметным. Мне кажется, что смена парадигмы в комментаторской профессии должна быть следующей — нам нужно этому научиться, больше заинтересоваться пониманием и деталями игры.

Предыдущая смена парадигмы в комментаторской профессии в России касалась именно языка. Это рубеж 90-х и нулевых. Была работа со словом, иногда даже словесная эквилибристика. Это было, конечно, круто и свежо, но все меняется и запросы тоже.

Изменения будут в том, что должно появиться другое осмысление игры. А комментаторы могут помочь тем, что они хорошо владеют словом и им в режиме живого репортажа иногда удобнее это объяснять. У них больше инструментов для того, чтобы рассказывать, чем тем, кто просто увлечен тактическом анализом.

Еще стало больше молодых людей. Это не уже профессия тех, кому за 30 лет. Приходят люди совсем юные, сейчас могут комментировать уже студенты. Комментаторов стало очень много. Если раньше эта была штучная профессия, то сейчас десяточная, может быть, даже сотенная. Комментарий востребован везде.

Михаил Меламед: Профессия сейчас просто до неузнаваемости изменилась, потому что если раньше комментаторов было пять человек на всю страну, то сейчас чуть ли не каждый может себе позволить что-то комментировать. Включаешь дома картинку, надеваешь гарнитуру и вперед. Профессия эволюционирует, но при этом главные вещи — отношение к футболу и нормы русского языка — не меняются.