Эксплуатация и феодализм: как Франция построила неоколониальную империю в Африке

1958-й стал поворотным в послевоенной истории Франции. Этот год отметился концом Четвертой республики и возвращением к власти легендарного деятеля Второй мировой Шарля де Голля.

Новый президент пришел к власти с намерением сохранить сферу влияния Франции и закрепить за ней статус отдельного центра силы — в противовес СССР, США и Великобритании. Однако сделать это было не так просто.

К приходу де Голля Франция тонула в изнурительных войнах с национально-освободительным движениями в колониях. В 1954 году она проиграла войну в Индокитае и потеряла Вьетнам. В 1956-м Париж увяз в партизанской войне с алжирскими националистами. Под угрозой оказались и относительно стабильные колонии в Западной и Центральной Африке. Словом, было понятно, что у Парижа больше нет сил на удержание колониальной империи.

Де Голль подошел к проблеме креативно. Он предложил не тратить силы на борьбу с освободительными движениями в Африке и вместо этого дать колониям условную независимость — под гарантии того, что они останутся под культурным, экономическим и политическим влиянием Парижа. Так родилась Франсафрика — воплощение неоколониализма и «самый длинный скандал в истории Франции».

Суть выстроенной де Голлем системы была проста. Формально бывшие французские колонии в Африке обладали полным суверенитетом. Но фактически они находились в полной зависимости от Франции.

Зависимость строилась на двух столпах. Первым были деньги: страны Западной и Центральной Африки пользовались франком КФА — денежной единицей, привязанной к французской валюте (сначала это был франк, а потом евро). Кроме того, Париж требовал от них держать 50-65% национальных резервов в собственном центробанке.

Второй столп Франсафрики — тесные неформальные (и даже полуфеодальные) связи между африканскими и французскими президентами, основу которых заложил соратник де Голля Жак Фокарр. Приходя к власти, африканские правители клялись обеспечивать интересы Франции в Африке и на международной арене. Париж помогал подопечным держаться у власти, позволял жить на широкую ногу и закрывал глаза на их причуды. А если те выбивались из колеи, то их незамедлительно свергали.

Первый «диссидент» объявился уже в 1958 году — им стал президент Гвинеи Ахмед Секу Туре. Туре отказался получать независимость на условиях Франции, после чего Париж попытался расшатать экономику Гвинеи в надежде свергнуть президента. Режим Туре выстоял благодаря помощи СССР и Китая. Но Франция сделала выводы из «первого блина» — впоследствии она будет обеспечивать интересы в Африке преимущественно силой.

Преемники де Голля распространили во Франсафрике практику завуалированной дани. При них африканские правители вкладывали во французские партии большие деньги и направляли президентам дорогостоящие подарки, чтобы добиться их расположения.

Конечно, система Франсафрики была скрыта от глаз французской публики. Ее не обсуждали даже с парламентом. Все решения принимала «Африканская ячейка» — узкий круг лиц, куда входили президенты, их доверенные советники, представители корпораций и спецслужб. Но иногда истории об их делах прорывались в прессу — и приводили к громким скандалам.

Например, президент Валери Жискар д'Эстен (1974-1981 гг.) получал взятки бриллиантами от центральноафриканского диктатора Жан-Беделя Бокассы. В 2011 году юрист Робер Буржи заявил, что президента Жака Ширака (1995-2007 гг.) спонсировали лидер Кот-д'Ивуара Лоран Гбагбо, президент Заира Маршал Мобуту и другие африканские лидеры. Например, в 2010 году стало известно, что ради подкупа французских политиков габонские чиновники украли почти $36 млн из Банка стран Центральной Африки.

После Шарля де Голля во Франции неоднократно предпринимали попытки уничтожить или хотя бы модернизировать неоколониальную систему. После Холодной войны призывы сделать это только усилились.

В 2007 году Николя Саркози и его министры обещали выписать Франсафрике «смертный приговор». В 2012-м Франсуа Олланд объявил о «конце эпохи Франсафрики». В марте 2023-го Эммануэль Макрон сказал, что век Франсафрики «по-настоящему окончен». Однако отказаться от неоколониальной системы оказалось не так просто — военные интервенции и экономическая эксплуатация бывших колоний продолжилась.

Столь поразительной живучестью Франсафрика обязана бизнесу. За годы существования неоколониальной системы французские компании буквально заполнили Африку. По состоянию на 2017 год, в одном только Кот-д'Ивуаре действовали 700 фирм и 200 филиалов — их совокупный доход составлял до 30% от ВВП страны. В Сахеле, несмотря на политическую нестабильность, работают почти 300 французских компаний, 200 — в Мали, 45 — в Буркина-Фасо, 30 — в Нигере и 10 — в ЦАР.

Среди этих компаний есть и французские корпоративные гиганты, которые находятся под опекой правительства. Это нефтегазовая компания TotalEnergies, компания по атомной энергетике Areva и строительная корпорации Vinci.

Кроме того, для Франции Африка — это источник стратегического сырья. Например, 40% урана, на котором работают французские АЭС, поступают во Францию из Нигера. Поскольку атомная энергетика вырабатывает свыше 70% электроэнергии во Франции, в интересах Парижа сделать так, чтобы корпорации могли и дальше выкачивать африканские ресурсы.

С другой стороны, тенденции последних лет явно играли не на пользу Франсафрике. В XXI веке Франция значительно ослабла в военном и экономическом отношениях. Влияние Парижа в Африке стали оспаривать США и Китай. Неспособность французов защитить африканцев от джихадистов вынудили тех искать альтернативы в виде российских ЧВК.

Сыграла роль и смена поколений. Во Франции ушло из жизни поколение политиков, которые строили Франсафрику и четко понимали, зачем она нужна. А молодые африканцы, не знавшие колониализма, больше не рассматривают Францию как гаранта стабильности. Вместо этого в ней видят источник всех проблем континента.

«Франция больше не великая мировая держава, какой она была 30 лет назад, когда Париж мог свергнуть африканского лидера без лишней суеты. Теперь ему нужно "одобрение" ООН и деньги, чтобы сделать это, — описывал ситуацию в 2018 году сенегальский журналист Бубакар Борис Диоп. — Более того, многие из новых африканских лидеров родились уже после того, как их отцы трусливо выбросили эти странные "независимости" на корм собакам. И хотя многие молодые президенты по-прежнему сохраняют рабский менталитет по отношению к Парижу, некоторые из них отказываются действовать как его послушные лакеи».

В начале 2020-х гг. стало ясно, что ситуация в Африке меняется куда быстрее, чем казалось на первый взгляд. Недовольство французами стало повсеместным, что привело к серии госпереворотов в Мали, Буркина-Фасо, Гвинее и Нигере. Профранцузских президентов сменили военные хунты, которые стали выстраивать легитимность на оппонировании Парижу.

Попытки Франции вернуть ситуацию под контроль окончились неудачно. «Революционеров» обложили санкциями посредством региональных организаций, но волна переворотов продолжила распространяться. А когда Париж стал склоняться к очередному силовому вмешательству в Сахеле, то было уже поздно — против него сложилась целая коалиция недружественных режимов, готовых отстаивать независимость с оружием в руках.

Так, Франция превратилась из гаранта стабильности в фактор нестабильности Западной и Центральной Африки. 8 августа 93 французских сенатора написали Эммануэлю Макрону открытое письмо, в котором признали, что африканская политика Франции полностью провалилась.

«На протяжении нескольких лет мы боремся со сменяющими друг друга правительствами из-за места и роли Франции в Африке. Некоторые министры обвиняли нас в ностальгии по Франсафрике, чтобы скрыть свои провалы. Сегодня Нигер, а вчера Мали, ЦАР и Буркина-Фасо отвергли Францию, французские силы и французские компании, — рассуждают они. — Сегодня вчерашнюю Франсафрику заменяют военная Российская Африка, экономическая Китайская Африка и дипломатическая Американская Африка».