Горящая корова, километры пленки, построенный дом: как снимал Тарковский
На Берлинском кинофестивале в феврале покажут отреставрированную версию фильма «Жертвоприношение» Андрея Тарковского. Последняя картина русского режиссера, которую он снял в Швеции, стала своеобразным предостережением человечеству об угрозах ядерной войны.
За свою карьеру Тарковский снял всего семь фильмов, однако практически все они стали культовыми и вошли в учебники кино. Мы решили разобраться, как проходили съемки картин и правда ли, что Тарковский сжег корову.
Корова в огне
Еще до выхода картины «Андрей Рублев» в прессе разгорелся скандал: в 1965 году в редакцию газеты «Известия» пришло письмо профессора Латвийского государственного университета Натальи Темниковой, в котором со ссылкой на очевидца говорилось, что киношники облили керосином корову и подожгли.
«Пишет моя добрая знакомая из Владимира: “Снимают теперь здесь для кино “Рублева” и с такими по-нашему ненужными сценами, что неприятно ходить и слышать. Например, обливают живую корову керосином и зажигают, представьте себе как животное мучается, бегает в огне, мычит. Тo же делают и с лошадьми. Неужели так надо? Ведь дети смотрят, но многие и возмущаются”», — говорилось в письме.
Информацию обтекаемо прокомментировал один из директоров «Мосфильма» Павел Данильянц. По его словам, кинематографисты сняли выбежавшее из горящего хлева животное, для этого была «взята одна корова, сданная после съемки на бойню». Но жгли ли животное живьем, он не уточнил.
После премьеры «Андрея Рублева» в 1966 году в газете «Вечерняя Москва» вышла статья под названием «И запылала корова», где утверждалось, что во время неких съемок было заживо сожжено животное. Хоть в материале не было указано ни названия картины, ни имен участников съемочной группы, Тарковский все равно переживал, что статья расплодит слухи и «Андрея Рублева» запретят.
В 1967-м Тарковский рассказал, как снимал одиозную сцену: «Мы не сжигали корову, она была покрыта куском асбеста». Эту же версию поддержали и члены съемочной группы. Однако до конца все равно остается неизвестным, кто в этой истории врал и пострадало ли животное на самом деле.
Трижды переснятый «Сталкер»
В 1977 году Тарковский приступил к съемкам «Сталкера». Картину снимали на дорогую пленку Kodak, которую «Мосфильм» отпускал только избранным мастерам. Первая попытка была доверена оператору Георгию Рербергу. Работа шла тяжело из-за придирчивости Тарковского и его стремления к перфекционизму: многие секундные сцены он снимал по несколько дней, скрупулезно выстраивая мелочи. Так, в одном из кадров режиссер хотел добиться идеального зеленого оттенка травы, поэтому травинки неподходящего цвета удаляли вручную.
Однако все труды оказались напрасными: во время проявки пленки на «Мосфильме» кадры оказались испорчены из-за технического брака. Это привело к скандалу и породило множество домыслов: теории доходили даже до того, что Тарковский намеренно допустил брак, чтобы получить возможность переснять кино еще лучше. Как бы то ни было, режиссеру выделили еще денег для работы.
«Было ясно, что если не дать Тарковскому возможности переснять картину, она не состоится. Руководством было принято решение: фильм переснять, выделить необходимые средства (что-то около 400 тыс. руб.)», — рассказывал зампред Госкино СССР Борис Павленок.
К работе над второй версией «Сталкера» привлекли нового оператора (предыдущий — Рерберг — устал от придирок Тарковского). За камеру встал Леонид Калашников, однако режиссер весь отснятый материал забраковал. К третьим и финальным съемкам Тарковский подошел с полностью новой съемочной группой и оператором Александром Княжинским. По итогу первоначальный сценарий изменился до неузнаваемости, и из фильма практически полностью пропала научно-популярная составляющая — осталось только экзистенциальное размышление.
Имитация дома детства
Для автобиографичного киносновидения «Зеркало» Тарковский решил построить с нуля дом из детства, который семья режиссера арендовала на лето в подмосковном селе Игнатьево. Копию избы собрали практически по бревнышку из старых материалов, чтобы постройка не выглядела как новодел.
«Мы по старым фотографиям в точности реконструировали, “воскресили” разрушенный временем дом на сохранившемся фундаменте. На том же месте, где он стоял 40 лет тому назад», — рассказывал Тарковский.
По словам режиссера, когда он привез свою престарелую мать на место съемок, та ахнула от сходства и будто снова вернулась во времена своей молодости. Именно этого эффекта и старался добиться Тарковский в своем фильме: максимально точно передать давно ушедшее детство.
По воспоминаниям режиссера, когда-то около дома было поле с гречихой. Однако во время съемок местные жители рассказали, что гречиху не сеяли уже очень давно — вместо нее там росли клевер и овес. Тарковский арендовал поле и засеял гречихой, которая идеально вписалась в кадр.
Сожженный дом и съемка одним кадром
Для своего последнего фильма «Жертвоприношение» Тарковский задумал одним кадром снять горящий дом — его поджог, разгар пламени и тлеющие головешки. Сложная сцена репетировалась несколько десятков раз и должна была сниматься на три камеры. Из-за погоды и технических сложностей съемку постоянно приходилось откладывать, что сводило киношников с ума.
Когда подготовка была завершена, и группа наконец приступила к съемке, выяснилось, что посередине сцены одна из камер сломалась (кадры с других не подошли), и дом сгорел просто так. Тарковский был в отчаянии. Однако режиссеру пошли навстречу и выстроили дом заново — всего за четыре дня. В работе активно участвовали местные столяры и плотники, которые приносили доски и бревна. Финальная съемка прошла без технических проблем, и легендарная сцена вошла в фильм.
«В последний раз Нюквист (оператор фильма Свен Нюквист — прим. ред.) панорамирует к горящему дому, который именно в этот момент распадается на части. Боги на стороне Тарковского, это точно», — отрывок из книги «Жертвоприношение Андрея Тарковского» Николая Болдырева.
