Абсурдно, смешно и злобно: какими получились «Виды доброты» Йоргоса Лантимоса

Новый фильм Йоргоса Лантимоса формально разделен на три почти не связанные друг с другом новеллы. Объединяют их разве что названия (первая часть заголовка — R. M. F. — это же единственный переходящий персонаж), некоторые художественные тропы (речь о сновидческих элементах) и единая актерская труппа, органично перетасовывающаяся в процессе развития: это любимчики режиссера — Эмма Стоун, Уиллем Дефо и Куэлли Маргарет, а также Джесси Племонс, Хонг Чау, Мамуду Ати и Джо Элвин. Теперь попробуем объяснить, как устроен сюжет ленты.

Новелла первая: «Смерть R. M. F.» Белый воротничок по имени Роберт (Джесси Племонс) припеваюче живет вместе с женой в просторном частном доме: каждое утро он, словно по расписанию, занимается с супругой сексом, днем — пребывает в офисе, а вечером — неспешно читает «Анну Каренину» и выпивает пару стаканов виски. Позднее мы узнаем, что распорядок мужчины скрупулезно формирует его властный начальник (Уиллем Дефо). Помимо контроля съеденного и выпитого, он может влиять на то, будут ли у Роберта дети и попадет ли он в аварию грядущим вечером. Впрочем, как раз отказ от последнего задания (устроить ДТП) изменит быт клерка раз и навсегда.

Новелла вторая: «R. M. F. летит». Полицейский Дэниел (Джесси Племонс) пребывает в депрессивном эпизоде из-за того, что его жена Лиз (Эмма Стоун), работавшая исследовательницей, пропала без вести во время морской экспедиции. На счастье копа, спустя некоторое время специалисты все же находят Лиз. Впрочем, радость Дэниела в одночасье сменяется паранойей: дело в том, что супруга не помнит ни его любимые песни, ни своих кулинарных предпочтений. Ко всему прочему, ей сильно жмут старые туфли. Так герой Племонса понимает — кажется, его жену подменили.

Новелла третья: «R. M. F. ест сэндвич». Ключевые персонажи заключительной истории — чудаковатые Эмили (Стоун) и Эндрю (Племонс) — адепты сексуально-религиозного-культа, сосредоточенного не только на оргиях, но также на секретной жидкости и воскрешении мертвых. Для решения последней задачи парочке, отрекшейся от привычного уклада и даже родных, лидер секты (Дефо) поручает отыскать удивительную незнакомку, которая должна обладать даром оживления. Как нельзя кстати под руку последователям попадается странная девушка — она уверяет, что ее сестра отвечает всем необходимым запросам нанимателей.

«Виды доброты» Лантимоса — кино, вряд ли претендующее на россыпь международных наград (хотя в Каннах Племонс все же забрал приз за лучшую мужскую роль). Основная причина такому неутешительному прогнозу — в том, что режиссер после прошлогоднего гротескного хита («Бедные-несчастные») и историческо-комедийно-драматического коктейля («Фаворитка») пошел на довольно смелый шаг — он намеренно избежал фансервиса и вместе со сценаристом Филиппу сделал картину, в своем абсурдизме и агрессивности созвучную с «Клыком», «Лобстером» и «Убийством священного оленя». Они их, к слову, вместе и поставили.

Название альманаха, на первый взгляд, кажется настолько же обманчивым и издевательским, как и описанные нами синопсисы глав (несмотря на сюжетную стройность, развиваются они более чем фантасмагорически) или вступительный поп-трек Eurythmics (какой — догадаться несложно). Герои «Видов доброты» — лишены добродетели и, ко всему прочему, утопически злы: на протяжении практически трех часов режиссер принуждает их соревноваться в проявлении безжалостного абьюза. При этом за слоем радикального зла и едкого лантимосовского юмора скрывается логическое объяснение происходящему: одни персонажи автора одержимы контролем и властью, а другие, — напротив, подчинением.

Эту подсказку режиссер дарит в самом начале, заряжая зрителей песней Sweet Dreams (Some of them want to use you, some of them want to get used by you). Наконец, он дает понять, что спесивая манипулятивность и озлобленность действующих лиц — не иррациональны, а вытекают из вполне простых, а порой и вовсе добрых намерений. В каждой новелле так или иначе поднимается тема самопожертвования и попытки побега от одиночества: как итог, весь событийный морок объясняется хрупкостью морали и пресловутыми человеческими пороками. Удивительно, что при своем невротическом нарративе, визуальном дискомфорте и раздутом хронометраже, «Виды доброты» не дают заскучать ни на минуту.

Нового Лантимоса смотреть чертовски увлекательно при определенной степени погруженности в материал: если «Виды доброты» — ваш первый опыт с режиссером (или же вы смотрели только «Фаворитку» и «Бедных-несчастных»), готовьтесь, что эта вереница из обыденно садистских ситуаций может вас несколько удивить. Не сказать, что Йоргос излишне увлекается темами каннибализма, суицида, оргий и сектантства, окончательно улетая в артхаус, однако общая атмосфера картины действительно пропитана свойственным ему авангардом, нарочитым фарсом и логической бессвязностью.

Как и раньше, Лантимос прибегает к гиперболизации и разного рода гротескным тропам, чтобы показать несовершенство человеческой сущности. «Виды доброты» стали идеальным моментом для режиссера, чтобы совершить любимую шалость (все же большие дела были в прошлом году) — выкрутить тумблер безумия на максимум, позвав любимых голливудских актеров и сняв то, что его изощренной душе по-настоящему близко. И пока одни будут дотошно разбирать его новый опус на частицы и проводить параллели между ним и античными трагедиями, другие справедливо похвалят автора за стилистику, насладятся танцами Стоун под трек Brand new bitch и сделают соответствующий TikTok. Ну а что, разве это не прекрасно?