Горе, застывшее в безвременье: рецензия на драму Николая Ларионова «Вечная зима»

Действие картины разворачивается в Магнитогорске примерно в начале нулевых. Главный герой — скромный тинейджер по имени Денис — живет в среднестатистической, почти не дисфункциональной семье. Его интеллигентная мама (Юлия Марченко) работает в детском хоре, а отец трудится сталеваром на местном металлургическом заводе. Последний, к слову, хоть и деструктивно проводит вечера в гараже (проще говоря, прибухивает), успевает и зарабатывать более-менее, и сына «забрасывать» традиционно-маскулинными сентенциями: мол, мужик должен уметь машину водить, драться, картошку чистить, да в карты играть.

Самому же Денису такая «программа действий» не кажется подходящей: он хочет танцевать на дискотеках, слушать Reflex, вести дневник, писать песни и, наконец, «подкатить» к Маше. Все меняется после того, как пара гопников докапывается до парнишки в подъезде — к счастью, рядом оказывается грозный отец, который без проблем выпроваживает шпану. Позднее Денис встретится с ними вновь, но на этот раз ему не поможет папа, а друг (Александр Новиков) молча проводит его избиение взглядом и скроется в темноте промышленных окраин. Впереди родителей ждут дни, месяцы и годы изнуряющей скорби и попытки продолжить жизнь.

Тема потери детей в кинематографе отнюдь не табуирована, однако просмотр практически любой картины в этом субжанре вызывает щемящее чувство в области груди. Герои кинородителей, как и в жизни, ведут себя по-разному: например, Жюли из «Три цвета: синий» Кшиштофа Кесьлевского бежит от прошлого, избавляясь почти от всех артефактов совместного быта с погибшими родственниками; супружеская пара из «Антихриста» Ларса фон Триера переходит от глубокой рефлексии к радикальным методам; Милдред Хейс из «Три билборда на границе Эббинга, Миссури» Мартина Макдонаха неумолимо борется за справедливость.

В общем смысле фильмы, исследующие деликатную проблему раннего ухода ребенка, объединены двумя важными тегами: скорбью и поиском мотивации к жизни. Персонажи «Вечной зимы» ожидаемо переносят утрату каждый по-своему: отец на время ныряет в маниакально-алкогольную пучину, попутно выискивая по городу убийц и делая в квартире ремонт (ведь все вокруг напоминает о Денисе). Мать пробует узнать сына поближе: разбирая старые вещи, она натыкается на записи гитарных баллад и понимает — топорный подход отца к воспитанию мог оказаться для творческого и светлого подростка губительным.

Так, внутри постоянно холодных индустриальных декораций разворачивается душераздирающая трагедия маленьких людей (для Ларионова локация — не нарочито утяжеляющий драматичность сеттинг, а малая родина: режиссер родился в Магнитогорске). С одной стороны, здесь прослеживается расхожий для современных авторов посыл о том, насколько горестными могут быть последствия токсичной маскулинности. Не зря герой Александра Робака признает, что «сильным быть легко», а вот «любить — сложно». С другой стороны, лента становится универсальным высказыванием об одиночестве и силе доверия.

Центральные персонажи картины критически мало разговаривают и действуют исключительно разрозненно: на протяжении скромных 70 минут зритель ни разу не увидит проявлений заботы со стороны одного из супругов — словом, даже адюльтер здесь будет воспринят буднично. Вновь блестяще вжившаяся в роль матери Юлия Марченко (настолько же убедительным родителем она была в «Герде» и «Блондинке») вместе с не менее органичным Робаком разыгрывают точную и до мелочей продуманную драму в четырех стенах. Драму, которая, по-видимому, застыла в бесконечности, как и зима.

Дебютное кино Ларионова с сюжетной и технической точек зрения сложно назвать новаторским, но и ругать его язык не поворачивается. Режиссер в экстренной манере (напоминаем, лента длится чуть больше часа!) погружает нас в атмосферу серости с вытекающими 50 оттенками, и порой жонглирует трюизмами (о том, что круг мести должен замкнуться, а жизнь после смерти есть, пусть она и чертовски сложная). Так или иначе ответы на риторические, несколько очевидные вопросы, поставленные автором, зритель найдет сам, а Ларионов лишь даст наводки.