«Ядерное ружье» на стене: начнется ли Третья мировая с Ближнего Востока
Серия израильских ударов и ответных действий Ирана привела к резкому обострению ситуации на Ближнем Востоке: конфликт перестал быть локальным, и мировое сообщество уже бьет тревогу. Россия занимает осторожно-посредническую, но твердую позицию, предупреждая об угрозе масштабной войны и подчеркивая важность переговорного решения. Рассказываем, к чему может привести этот виток военного противостояния и стоит ли опасаться ядерных ударов и Третьей мировой.
Как мир дошел до обсуждения ядерного конфликта
Ночью 13 июня Израиль провел серию массированных авиаударов по иранским ядерным объектам, включая закрытый Фордо и комплекс в Натанзе, в рамках операции «Нация, как лев».
По данным властей США и Израиля, в ней участвовали более 200 самолетов, применены около 330 боеприпасов по примерно 100 целям в Иране.
Тогда в течение дня Иран ответил массированным ракетно‑дронным обстрелом территорий Израиля, включая Тель‑Авив — по различным оценкам, выпущено более 100 баллистических ракет и десятки беспилотников. Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи заявил об «абсолютной свободе рук» для Корпуса стражей исламской революции (КСИР), пообещав ответить «со всей строгостью».
В Кремле реакция была оперативной: Владимир Путин в телефонных переговорах с лидерами Ирана и Израиля 13 июня прямо осудил действия Израиля как «нарушающие Устав ООН и международное право». Также, находясь на ПМЭФ‑2025, президент рассказал о том, что крайне обеспокоен происходящим вокруг ядерных объектов.
«Говорю без всякой иронии, без шуток. Конечно, очень много конфликтного потенциала, он растет. И у нас под носом, нас это касается напрямую — конфликт, который мы переживаем на Украине. То, что происходит на Ближнем Востоке. Конечно, нас очень беспокоит то, что происходит вокруг ядерных объектов Ирана».
一 Владимир Путин, президент России
Что удерживает Иран и Израиль (и мир) от ядерного противостояния
Порог страха пока остается выше порога ярости. Пока ядерное оружие остается средством шантажа, а не применения, и человечество удерживается от финальной ошибки. Но что сдерживает сценарий ядерного апокалипсиса?
Работа доктрины сдерживания
Даже в условиях резкой эскалации — как в случае удара Израиля по иранским ядерным объектам — принцип взаимного гарантированного уничтожения MAD, унаследованный со времен Холодной войны, остается в силе. Генерал-майор ВВС РФ Владимир Попов отмечает: даже точечный ядерный удар, например со стороны Израиля, неизбежно вызовет глобальную цепную реакцию. И никто, включая Тель-Авив, не готов первым сорвать этот ядерный стоп-кран.
Ограниченность военных действий
Да, удары происходят — но они строго локализованы: Израиль бьет по иранской ядерной инфраструктуре, Иран отвечает баллистическими залпами, но пока старается избегать атак по гражданским объектам и мегаполисам если там не располагаются военные объекты. Это военное противостояние, а не тотальная война. Массовое использование сухопутных войск или ковровые бомбардировки пока не наблюдаются.
Вмешательство глобальных держав
Ни США, ни Россия, ни Европейский союз не заинтересованы в перерастании конфликта в мировую войну. Москва предлагает посредничество, Вашингтон лишь поддерживает Израиль, а европейцы призывают к переговорам. Даже в расколотом мире остается инстинкт самосохранения, сдерживающий от последнего шага — запуска ядерных ракет.
Технологический барьер
Разбомбить ядерный объект — не значит уничтожить страну. Комплексы вроде того же Фордо глубоко заглублены и защищены: чтобы гарантированно их вывести из строя, нужны десятки, а то и сотни точечных ударов. Ядерный взрыв не только неэффективен с военной точки зрения, но и создает глобальный резонанс, выходящий за пределы конфликта.
Политический страх
По данным опросов, больше половины жителей стран Запада уверены: если начнется Третья мировая, она будет ядерной. Этот массовый страх оказывает прямое давление на лидеров — от Белого дома до Елисейского дворца. Даже в условиях кризиса риск потерять моральное превосходство и «вписаться» в ядерную авантюру сдерживает политиков от радикальных шагов.
Военная реальность
Иран — несмотря на риторику — не располагает развернутым ядерным арсеналом, способным к немедленному ответу. А значит, даже если Израиль наносит удары, у Тегерана нет прямого инструмента для симметричной эскалации, особенно с применением оружия массового поражения.
Сколько продлится конфликт Израиля и Ирана и возможна ли деэскалация
Военное столкновение между Израилем и Ираном, начавшееся 13 июня с ударов по иранским ядерным объектам, — пока самый явный претендент на место «испытаний» ядерного оружия. Но активная фаза боевых действий вряд ли затянется дольше пары месяцев. Уже сейчас усиливаются дипломатические сигналы — и с Востока, и с Запада.
Иран ограничен в ресурсах — и это тормозит эскалацию. Под санкциями, без прямой поддержки, он не способен вести затяжную войну. Военно-промышленный комплекс испытывает дефицит комплектующих, а экономика трещит под давлением. На этом фоне даже удар по ядерному объекту в Фордо становится поводом для осторожной ответной тактики, а не тотальной войны.
Роль глобальных игроков в этом случае критична. США, несмотря на поддержку Израиля, сохраняют достаточную дистанцию. Тем временем Катар, ОАЭ и Саудовская Аравия ведут переговоры о перемирии — сценарий «локализации пожара» выглядит все более вероятным.
После массированных авиаударов по ядерным объектам Ирана — в Фордо, Натанзе и Исфахане — Тегеран оказался перед выбором, который обозреватель Bloomberg Джеймс Ставридис называет «плохим, еще худшим и самым рискованным». В своей колонке он выделяет три главных сценария развития и одну гипотетическую альтернативу.
1. Капитуляция
Тегеран мог бы отказаться от эскалации, смирившись с ущербом и избежав нового удара. Однако, как подчеркивает автор, этот вариант исключительно маловероятен — слишком высока символическая цена: признание поражения подорвет легитимность режима.
2. Ограниченный ответ + восстановление
Наиболее реалистичный путь: Иран попытается восстановить часть разрушенной ядерной инфраструктуры в тени, а также нанесет точечные удары по американским базам в Сирии, Ираке или Персидском заливе. Цель — сохранить лицо, не провоцируя массированного ответа США.
3. Игра ва-банк
Речь о жестком и крайне рискованном сценарии: временное закрытие Ормузского пролива, похищения или атаки на американских граждан, кибератаки на нефтяную инфраструктуру. Как итог, мы получаем рост цен на нефть и усиление давления на Запад. Единственное «но» — это поставить Иран на грань открытой войны с США и многими другим странами.
4. Смена режима (в долгосрочной перспективе)
Этот сценарий издание называет наименее вероятным в ближайшее время, но не исключает его вовсе. Под нарастающим внутренним давлением — экономическим, политическим, социальным — в стране может начаться трансформация власти. Однако это возможно только при длительном истощении системы изнутри.
В сухом остатке: ближайшие недели, как отмечает Ставридис, покажут — «готов ли режим к хладнокровному расчету или сделает ставку на отчаяние».
А что если все будет хорошо
Ближневосточный конфликт останется региональным (пока). Ядерное оружие сохранит статус «красной линии», а не инструмента войны. Пока система поддержания мировой безопасности достаточно устойчива, чтобы не подвергать себя смертельному риску.
Ружье повесили на стену еще в холодную войну. Но стрелять из него — не неизбежность, а выбор, и пока этот выбор — в пользу жизни. Главный урок холодной войны — баланс страха — продолжает работать.
