«Третья волна»: школьный эксперимент 60-х, который пугает нас до сих пор

Ровно 55 лет назад, в 1967 году, американский учитель Рон Джонс доказал на примере своих учеников, что люди готовы подчиняться культу личности и навязанной идеологии. Для этого он провел недельный эксперимент, в рамках которого создал псевдополитическое движение, во многом созвучное идеям фашизма. Рассказываем, как проходил эксперимент, который показал, что даже в условиях демократии и свободы люди все равно стремятся к подавлению и внешнему контролю.

В понедельник 3 апреля 1967 года ученики средней школы Кубберли в Пало-Альто штата Калифорния проходили историю Второй Мировой войны. Подростки (им было примерно по 16 лет) спросили своего учителя Рона Джонса, почему мирные немцы вопреки морали не имели ничего против жестоких нацистов и концентрационных лагерей.

Вместо прямого ответа на вопрос Джонс предложил учащимся поучаствовать в эксперименте: «Я буду вашим диктатором, а вы — движением». Всем участникам учитель пообещал высший балл по истории, а тем, кто отказался от эксперимента, гарантировал проходной балл, но при условии самостоятельных занятий в библиотеке. Преподаватель добавил, что «революционеры» — то есть те, кто попытается сорвать эксперимент — получат «неудовлетворительно». Но если переворот увенчается успехом, то им поставят «отлично».

26-летний выпускник Стэнфордского университета Рон Джонс был популярным учителем. Чтобы попасть на его занятия, ученики пропускали другие уроки, поэтому в классе истории почти всегда был аншлаг. По той же причине его ученики с удовольствием, полным доверием и без задней мысли согласились на загадочный эксперимент.

Вместо привычного «Рон» учитель попросил учащихся называть его «мистер Джонс». В тот же день он прочитал им лекцию о пользе дисциплины и ввел несколько правил — за партой сидеть смирно, сцепив руки за спиной, отвечать кратко, а при выступлении вставать.

Чтобы закрепить упражнение с посадкой, учитель заставил учеников выйти из класса, а по возвращении занять «правильное» положение сидя. Мистер Джонс полагал, что на этом эксперимент и закончится, но он заблуждался. К его удивлению, многие участники проекта подошли к учебе куда с большим энтузиазмом, чем до этого. Идея контроля лишь больше воодушевляла бывших двоечников на обучение (или подчинение).

Вернувшись в класс на следующий день, Джонс обнаружил учеников, сидящих за партами в тех же позах, что и в понедельник. Они сидели «с улыбками в форме молний на лицах», вспоминал Джонс. Он спонтанно подошел к доске и написал на ней несколько лозунгов: «Сила через дисциплину» и «Сила через общность». Класс начал скандировать написанное. Темой дня стал коллективизм. Мистер Джонс объяснил ученикам, что ни одно общество не достигнет настоящего успеха без приношения в жертву индивидуального. Ребята послушно слушали.

В тот же день учитель истории создал секретный жест для участников движения — салют рукой, похожий на нацистское приветствие. Сообщество получило название «Третья волна» — так в среде серферов называли самую мощную волну. Ученики не подозревали, что у «Третьей волны» есть куда более страшная отсылка.

«Когда прозвенел звонок с урока, я попросил класс соблюдать полную тишину. Все сидели смирно, и я медленно поднял руку со сложенной ладонью и отдал честь, — писал Джонс. — Это был безмолвный сигнал признания. Они были чем-то особенным. Без моей команды ученики ответили на салют». Картиной, напоминающей Нюрнбергский митинг, закончился второй день эксперимента.

К третьему дню эксперимента число участников увеличилось с 20 до 43. Джонс выдал им «партийные билеты» и назначил несколько тайных полицейских, которые должны были докладывать о нарушениях порядка. Так, для пресечения инакомыслия ученикам запрещалось собираться группой более чем по три человека за пределами школы. Также участники движения не могли высказываться против «Третьей волны» и были обязаны салютовать. К удивлению учителя истории, «доносить» стали не только тайные полицейские, но и другие ребята.

Нарушителей порядка вызывали к доске и публично осуждали, после чего изгоняли из партии и отправляли в библиотеку. Иногда Джонс мог пригрозить им (на самом деле понарошку) исключением из школы. Градус страха среди учащихся продолжал расти, но никто и не думал прекращать участие — тем более сам Джонс.

«Утром он приходил, вытаскивал из кармана рубашки листок бумаги и произносил чье-то имя: “Моя тайная полиция сообщила мне, что вы нарушили правило. Что вы можете сказать в свое оправдание? Если мы хотим быть дисциплинированной группой и делать великие дела, то здесь не может быть нарушителя правил, — вспоминал один из участников эксперимента Хэнкок. — Затем он спрашивал студентов одного за другим: "Этот человек виновен?" До тех пор, пока все не начинали скандировать "виновен"».

Джонс назначил себе телохранителей, которые могли сопровождать его по школе. В четверг один из стражей-подростков зашел с ним в учительскую. Один из учителей, увидев школьника, указал, что ему туда нельзя. На что юный партиец ответил: «Я телохранитель Мистера Джонса». «В тот самый момент я понял, что этот молодой человек пересек какую-то невидимую черту. И это уже не игра или занятие в классе, а что-то реальное для этого человека. И я пересекал ту же черту. Мне начинали нравиться порядок и лесть. Это было довольно опьяняюще», — вспоминал Джонс.

Собрав всех членов «Третьей волны», учитель объявил, что они должны гордиться членством в партии. К тому моменту каждый ученик занимался своим делом: одни — разработкой символики, другие — учетом новых членов «Третьей волны». Избранным, обещал Джонс, предстояло стать частью будущего политического движения — в оппозицию консерваторам и демократам. Учитель заявил, что «Третья волна» перестала быть экспериментом и скоро совершит революцию в американской политике. Веру детей в происходящее подкрепил журнальный заголовок в Time «Третья волна приближается», который на самом деле не имел никакого отношения к движению.

Тем временем Рон ждал, когда хоть кто-то разрушит эксперимент — родители, сотрудники школы или сами участники. И несогласные нашлись: ими стали три ученицы, тоже члены «Третьей волны». Девочки заметно опережали в учебе остальных ребят, но с началом эксперимента их способности стали никому не нужны. Подруги взбунтовались и даже попытались предотвратить собрание партии, но в итоге их поймали и заперли в библиотеке.

К пятнице число участников «Третьей волны» достигло 200 — в партию вступали не только из других классов, но и из других школ. Джонс и представить не мог, что эксперимент обретет такие масштабы. Он собрал всех в актовом зале, где по телевизору, по его словам, должны были показать выступление лидера движения. Ученики пришли с плакатами и скандировали лозунги «Третьей волны». Джонс в последний раз осмотрел ряды и включил телевизор.

Подростки смотрели на пустой экран — медленно к ним начало приходить осознание происходящего. Теперь уже обычный учитель истории сказал юным «партийцам», что они добровольно променяли свою свободу на комфортную дисциплину. Более того, некоторые из них не чурались «сдавать» соперников на пути к власти. «Вы ничем не лучше и не хуже немецких нацистов, которых мы изучали», — завершил Джонс. После этого он включил проектор с кинохроникой Третьего рейха: с кадрами военных действий, концлагерей и Нюрнбергского процесса. Некоторые ученики заплакали. Кто-то из-за того, что «все» потерял, а кто-то — от счастья, что все закончилось.

Спустя несколько лет Рон Джонс встретил на улице бывшего ученика — в приветствие он отсалютовал. Тогда мужчина понял, что в 1967 эксперимент перерос в нечто большее. В тот год местные издания не придали значения этой истории, к тому же в следующий понедельник ученики Джонса, как будто прошлой недели и не было, приступили к изучению Вьетнамской войны.

Судьбоносная встреча вдохновила Джонса написать статью об эксперименте в местном журнале. Опубликованное эссе привлекло внимание Голливуда (по его мотивам в 1981 году сняли фильм «Волна»), а один из бывших учеников и членов «Третьей волны» Филипп Нил выпустил документальный фильм «План урока» (2011 год). Эксперимент Джонса приобрел мировую известность, его разбирают в университетах и на курсах психологии в разных странах.

В конце эссе Джонс рассуждает о том, что «Третья волна» по-настоящему объединила тех, кто до начала эксперимента был маргинализирован — но не лучших студентов, готовых ради убеждений лишиться высшего балла и членства в партии. Наличие твердых представлений о том, каким должен быть мир, не делает человека фашистом, пишет Рон. Однако важно все подвергать сомнению, чтобы не стать жертвой демагога — и не важно, какого политического окраса.

━━━━━

Эльвира Асмакиян