«Нет денег на пирожки с мясом — ешьте с ливером». Расстрелу в Новочеркасске 60 лет

Ровно 60 лет назад советских людей, устроивших забастовку в Новочеркасске из-за повышения цен, расстреляли прямо на главной площади города. В результате жестокого подавления протестующих, организованного по указу Никиты Хрущева, погибли десятки человек — по некоторым данным, в их числе были и дети. Вспоминаем события одного из самых кровавых дней в советской истории, о котором умалчивали два десятка лет.

К 1960-м годам в Советском Союзе назрел острый дефицит круп, мясных и молочных изделий. На это было несколько причин: власти ограничили площадь приусадебных имений для ведения сельского хозяйства и количество голов домашнего скота, а множество хозяйств просто национализировали. Как результат, неэффективная колхозная система привела к опустошению российских деревень.

Во многих регионах пришлось ввести продуктовые карточки и повысить цены, чтобы восполнить дыры в экономике. Так, в мае 1962 года мясные продукты подорожали примерно на 30%, сливочное масло — на 25-35%. Председатель совета министров СССР Никита Хрущев объяснил меру народной необходимостью — после этих слов газеты дружно назвали повышение цен «просьбой всех трудящихся».

Ценовая политика вызвала возмущение советских людей во многих городах — Москве, Ленинграде, Киеве, Донецке. Недовольные граждане распространяли листовки с призывом свергнуть «антинародную власть». Но особенно повышение цен ударило по жителям Новочеркасска, благосостояние которых зависело от главного городского предприятия — Новочеркасского электровозостроительного завода. За три месяца до распоряжения Хрущева местным рабочим урезали надбавку за тяжелый труд на 10%, а рабочую смену увеличили на треть. Когда люди стали увольняться, кадровые дыры начали закрывать низкоквалифицированными людьми, в том числе бывшими уголовниками.

Зарплаты еле хватало на жизнь: за съемную квартиру нужно было платить не менее 35 рублей в месяц, тогда как зарплата в ремонтно-строительном цехе составляла 67−75 рублей. Из-за технической отсталости завода физический труд рабочих был крайне тяжелым, а техника безопасности зачастую не соблюдалась — весной 1962-го в одном из цехов отравились 200 человек. Весь этот огромный клубок проблем в конечном счете и привел к социальному взрыву.

Утром 1 июня из-за поднявшихся цен на электровозостроительном заводе начался стихийный митинг — сначала на забастовку вышли рабочие из сталелитейного цеха, потом к ним присоединились работники кузово-сборочного подразделения. К 10 часам утра уже 200 трудящихся требовали повышения зарплаты. Через час их количество возросло до тысячи.

Хором люди спрашивали начальство: «На что нам жить дальше?» Вызвался ответить директор завода Борис Курочкин — ничего пообещать он не смог, но, заметив в конце зала продавщицу пирожков, в шутку сказал: «Нет денег на пирожки с мясом — ешьте с ливером». После неуместной фразы народ разозлился еще больше и закидал Курочкина камнями с бутылками. В итоге директор сбежал с завода. За происходящим в тайне наблюдали силовики, незаметно снимавшие самых инициативных протестующих.

К часу дня протестовали уже более 4 тыс. рабочих. Они перекрыли железнодорожные пути, заблокировав таким образом дорогу поезду, который следовал в направлении «Саратов-Ростов». Неизвестный написал на локомотиве «Хрущева — на мясо!». Митингующие били окна поезда, кидали в состав бутылки. Главного инженера завода Елкина, который попросил всех остановиться, сначала хотели сжечь, но его чудом удалось вытащить из потасовки.

В числе наиболее «активных» бунтовщиков были двое бывших уголовников в состоянии сильного алкогольного опьянения. Один из них — токарь Сергей Сотников — повел за собой толпу к газораспределительной станции и под угрозой заставлял оператора перекрыть подачу газа на городские предприятия — безуспешно. Вскоре железную дорогу освободили, но машинист не рискнул ехать через толпу, поэтому повел поезд обратно.

О забастовке тем же днем доложили лично Никите Хрущеву, который обсудил случившееся с министром обороны СССР Родионом Малиновским, главой МВД Вадимом Тикуновым и директором КГБ Владимиром Семичастным. По итогам беседы они распорядились подавить «антисоветский бунт» любыми средствами в кратчайший срок. Генералу Северо-Кавказского военного округа Иссе Плиеву отдали приказ привлечь для этого армию.

К семи часам вечера в Новочеркасск приехал Малиновский. Не застав на месте Плиева, он распорядился: «Соединения поднять. Танки не выводить. Навести порядок. Доложить!» Одновременно с тем на заводе произошла первая попытка военного подавления бунта, но милиционеров быстро смяли в толпе, еще троих сильно избили. Чтобы не допустить участников бунта в центр Новочеркасска (сам завод находился в пригороде, в Буденновском районе), милиция перегородила несколькими БТР мост, ведущий к городу. Но рабочих было уже не остановить.

В ночь на 2 июня в Новочеркасск вошли танки и военные. Среди жителей пустили слух, что нескольких человек военные переехали гусеницами, кроме того, стало известно о блокировке единственного моста через речку Тузлов. Разъяренный народ накинулся на танки — бунтующие били по технике попавшимися под руку тяжелыми предметами. Их удалось разогнать, но ненадолго. По улицам уже разлетались листовки, осуждающие советскую власть и лично Хрущева.

Рабочие по ту стороны реки остановили поезд «Москва-Баку», на котором им удалось с красными флагами и портретами Ленина добраться до центра города, где находилось здание горкома партии. По пути следования поезда к ним присоединялись женщины с детьми. Тем временем работа на городских заводах продолжалась, но многие сотрудники оставляли свои места, отказываясь работать в присутствии военных под дулом автоматов. Некоторые работники заставляли своих коллег заканчивать смену и идти на улицу.

О продолжении бунта доложили Хрущеву, который во второй раз повторил команду подавить забастовку силой. Генерал Шапошников, которому отдали этот приказ, ответил, что «не видит перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать танками». Более того, он приказал солдатам разоружить автоматы, карабины и сдать боеприпасы.

Милиция, военные и сотрудники КГБ взяли под охрану госучреждения — почту, телеграф, радиоузел, горисполком и горком партии, отдел милиции, КГБ и Государственный банк. Несмотря на усиление, прибывшие митингующие перелезали танки и БТРы, некоторые пересекали реку вброд. К толпе примыкали нетрезвые городские маргиналы, восстание становилось все более агрессивным. Военным отдали приказ быть в боевой готовности.

Бунтовщики забрались в горком и крушили все на своем пути — разбивали портреты, окна, люстры, ломали телефоны и двери, избивали оставшихся членов администрации и кгбшников. Другая группа протестующих залезла на балкон и начала кричать о снижении цен, параллельно закидывая силовиков палками и камнями.

На площадь перед горкомом прибыли автоматчики и спецназ, выстроившиеся в две шеренги лицом к митингующим. Военные сделали несколько предупредительных выстрелов в воздух. Бунтовщик из толпы тогда крикнул: «Не бойтесь! Стреляют холостыми!» Воодушевившись, толпа набросилась на военных и попыталась отобрать оружие у солдат. Те, защищаясь, снимали с предохранителей автоматы и вразнобой палили в толпу.

После того как на площади без сознания упали несколько бунтовщиков, оставшиеся участники митинга в страхе разбежались. Площадь на время опустела — в лужах крови лежали только тела людей.

Часть нестихающей толпы двинулась к зданию милиции, некоторым удалось проникнуть на первый этаж. Один из бунтовщиков выхватил у солдата автомат, но выстрелить из него не смог из-за предохранителя. Воспользовавшись заминкой, военный сам открыл огонь по бунтовщику. В результате бесконтрольной автоматной очереди погибли больше четырех человек.

После кровавого 2 июня волнения продолжились. На той же площади перед горкомом собрались до 500 человек, которые требовали отпустить задержанных. На этот раз власти подавили остатки бунта массовыми арестами — в ночь со 2 на 3 июня задержали около 240 человек.

Член ЦК КПСС Фрол Козлов в эфире радио обвинил в случившемся «хулиганствующих элементов» и «застрельщиков погромов», а также добавил, что военные открыли стрельбу по просьбе девяти участников митинга, просивших навести порядок. Кроме того, Козлов пообещал пересмотреть условия труда рабочих и пойти на некоторые уступки с ценами на продукты. Окончательно бунт подавили введением комендантского часа в течение суток.

По официальным данным, на площади горкома 2 июня были убиты 22 человека, еще двое — на следующий день при невыясненных обстоятельствах. Тела погибших поздней ночью вывезли из города и похоронили в чужих могилах на разных кладбищах Ростовской области. Спустя 30 лет останки 20 человек вернут на кладбище Новочеркасска. За медицинской помощью обратились 40 человек — хотя сообщалось о более 70 случаев тяжелых огнестрельных ранений. Среди военнослужащих пулевые ранения получили 15 человек, 40 других отделались ушибами.

Журналист газеты «Труд» Вадим Карлов в 2007 году написал, что жертвами расстрела могли стать не только взрослые, но и дети, которые поймали пулю, подглядывая за происходящим сидя на деревьях. Со слов очевидцев, на площади валялись детские панамы, а в кустах лежали мертвые тела малышей. Однако власти не включили в списки погибших несовершеннолетних. Единственный эпизод, когда родители заявили о пропаже ребенка — история Ольги Артющенко, искавшей 15-летнего сына. После нескольких визитов в милицию ее положили в психиатрическую больницу.

За бандитизм и организацию массовых беспорядков семерых протестующих приговорили к смертной казни — их идентифицировали с помощью тех самых тайных снимков. 103 человека отправились в колонию строгого режима на сроки от 2 до 15 лет. Расстрелянных (за исключением одного хулигана) и заключенных реабилитировали лишь в 1980-х годах.

После трагедии власти предприняли лишь номинальные меры: сместили директора завода Курочкина и вынесли строгий выговор членам местной администрации, бежавшей 2 июня из горкома в убежище в военном городке. Президиум ЦК КПСС засекретил всю информацию о событиях в Новочеркасске, приравняв ее к гостайне — военные и силовики написали расписку о неразглашении. Их рассекретят в 1992 году. В том же году Главная военная прокуратура РФ возбудит уголовное дело против Хрущева и членов ЦК КПСС Козлова и Анастаса Микояна.

Почти 20 лет Советский Союз не знал о трагедии в Ростовской области. Первое упоминание в печати появилось лишь в 1980-х годах во время перестройки. Выяснилось, что большая часть документов, включая карты болезни погибших и пострадавших, а также показания свидетелей, исчезла из архивов. В 1990 году при загадочных обстоятельствах пропали тайные фотографии участников бунта — сохранились лишь их копии, сделанными подполковником юстиции Александром Третецким.

Спустя десятилетия эксперты пришли к выводу, что прямого распоряжения стрелять по людям действительно не было, а трагедия произошла из-за безграмотного взаимодействия властей, милиции и военных. Тем не менее кровавый расстрел стал своего рода предвестником заката политической карьеры Хрущева. Через два года — в 1964 году — его сняли со всех постов и фактически вычеркнули из советской истории.