Раггамаффин по-русски: как Miyagi & Эндшпиль стали главными звездами рурэпа

Азамат Кудзаев (он же Miyagi) и Сослан Бурнацев (Эндшпиль, а также Andy Panda) организовали проект в далеком, но важном для русского рэпа 2015 году. Взяв довольно поп-культурные псевдонимы (Мияги в честь героя фильма «Малыш-каратист» и Эндшпиль, отсылающий к комедийному боевику «Адский Эндшпиль»), молодые люди из Владикавказа принялись расшатывать российскую рэп-игру экзотичными и танцевальными почти что регги-треками.

В то время отечественная хип-хоп сцена плавно отходила от старомодного и порой подъездного саунда, претерпевая ключевые для десятилетия изменения. Пока парни вроде ATL и Oxxxymiron (признан иноагентом в РФ) делали рурэп поэтичным и интеллектуальным, объединение YungRussia — свежим и стильным, а Скриптонит — мультижанровым, северо-осетинский дуэт абстрагировался от любых трендов, напротив, обращаясь к забытому звучанию.

В основу их знаковых релизов — первых двух частей Hajime — лег ямайский музыкальный стиль раггамафин, которому присущи напевные речитативы и аккомпанемент электронных инструментов. Однако, в отличие от своего солнечного вдохновителя, Miyagi и Эндшпиль сочетали дэнсхолл с андерграундными мотивами и вполне уличной лирикой. Кажется, до них в России и постсоветском пространстве из мейнстримных исполнителей с регги заигрывали немногие — Михей, 5’nizza, Звонкий и Рем Дигга.

К слову, с последним еще в 2016 году Miyagi и Эндшпиль выпустили свой международный и самый прилипчивый хит I Got Love (более 860 млн просмотров в YouTube), который закрепил парней в статусе хедлайнеров российской хип-хоп сцены. Впрочем, спустя время стало ясно, что невероятная популярность группы связана не только со знанием «формулы бэнгера» и музыкальной разборчивостью, но также с умением чувствовать аудиторию и писать абстрактно-метафоричные тексты о любви, жизни и ценностях.

Визуально брутальные кавказцы Азамат и Сослан с самого начала выстроили идеальные медиаобразы. В интервью «Афише» они признавались, что рэп для них — это не про «телок, цепи и блатоту», а про жизнь и происходящее вокруг. При этом Miyagi и Эндшпиль далеки от стереотипов, связанных с кавказцами: Азамат, по его же признанию, ненавидит оружие, а ребята в целом продвигают идеи любви и пацифизма. Это, к слову, сильно разнит их со многими представителями новой школы.

Из-за своей характерной подачи песни коллектива порой кажутся однообразными — по крайней мере, в части ритмики и интонаций. Тем не менее обвинить Азамата и Сослана в отсутствии поэтичности сложно: на своем, возможно, эталонном альбоме Yamakasi авторы размышляют о миссии музыканта, посвящают строчки родному Владикавказу, говорят о вере в человека и оставляют философско-уличные послания слушателям («Сам приволок эти пули, че мыслями-выстрелами судьбы. Убивали во мне этого бога, че по сути был поводырь»).

Кроме того, этот релиз нес социально значимую функцию: исполнители выпустили его раньше задуманного, чтобы поддержать двухлетнюю девочку Арнеллу Персаеву, которой поставили диагноз «спинальная мышечная атрофия». Артисты анонсировали благотворительный концертный тур Arnella’s Tour (прошло всего два мероприятия из-за распространения COVID-19), а позднее запустили #YAMAKASICHALLENGE, чтобы собрать на лечение необходимую сумму денег (в итоге Арнелле удалось пройти лечение). Таким образом, артисты подтвердили, что их и без того не обделенная инфоповодами музыка действительно про мир и любовь.

Мияги и Эндшпиль, которых часто и не совсем справедливо ассоциируют с направлением кальянного рэпа, на деле, конечно, имеют с этим ярлыком мало общего. Фактически, породив сотни однотипных, как бы «вайбовых» и легковесных артистов (а они все вдохновлялись нашими героями), сами парни остались текстоцентричными гиками, сконцентрированными на практически вылизанном фирменном звучании. В подтверждение этому можно послушать «Голгофу» со свежего релиза рэперов: при определенных обстоятельствах он окажется в плейлисте и у автора этой статьи, и у среднестатистического слушателя Rauf & Faik.

И именно в этом заключается феномен Miyagi и Эндшпиль — в отсутствии звукового авангарда. При наличии уж очень приятных непритязательному слушателю поп-регги напевов их творчество может показаться слишком простым в восприятии. На деле же этнические восточные мотивы, перемешивающиеся с хип-хопом и ямайской музыкой, — это вполне уникальный музыкальный стиль, не имеющий состоятельных аналогов в России и даже мире. Разумеется, работы Азамата и Сослана все еще вызывают споры среди снобистской части рэперов и фанатов.

Люди, склонные критиковать владикавказских артистов, часто сетуют на однотипность мелодий, бесконечную эксплуатацию одного жанра и перегруженность образов в текстах. Туда же можно отправить графоманию и несколько пошлые рифмы для артистов, претендующих на интеллектуальность («Минимум это страсть и в тебе я готов пропасть, а с неба падали звезды в пропасть»), которыми парни изредка засоряли первые пластинки. Впрочем, это уже вкусовщина, хоть претензии и небезосновательны.