«Верните мне мой 2017-й»: каким был этот год и почему мы ностальгируем по нему?
В последнее время представители поколения Z (а особенно те, кому сейчас от 22 до 27 лет) все чаще ностальгируют по 2017 году. Для кого-то этот ретротренд кажется нонсенсом, но для молодых людей, закончивших школу в середине прошлого десятилетия, 2017-й сродни сгоревшему сентябрю для миллениалов. Примерно в тот период в русском рэпе и поп-музыке случилась настоящая революция, мода обрела гегемонный оверсайз, а в YouTube начали «заходить» большие дяди из «телека».
Если честно, мы и не думали, что будем на полном серьезе это писать, но, кажется, момент настал. Как 2017 год изменил российский масскульт и привнес в него не только надежду, но также вселенскую грусть? Разбираемся.
2017 год — лучший в истории современного русского рэпа
Разговор о 2017-м стоит начать с музыки (ведь именно она отражает дух времени и настроения в обществе). Прежде всего, тогда достиг своего пика, а затем ушел в небытие самый маргинализированный поджанр русского хип-хоп-развлечения — баттл-рэп, собиравший десятки миллионов просмотров на YouTube. Флагман сообщества, «Версус», напоследок хлопнул дверью, представив нам противостояние между Oxxxymiron (признан иноагентом в РФ) и Гнойным (он же Слава КПСС). Более резонансного события в индустрии баттлов не было и уже, пожалуй, не будет. Как, наверное, и самого движения.
Когда баттл-рэп прощался с завсегдатаями бара «1703» и своей огромной аудиторией, стриминговый хип-хоп переживал настоящий переворот (некоторые считают, что он произошел в 2015-м, но есть несколько нюансов). Именно в 2017 году бывший футбольный фанат и граффитист Feduk записал отнюдь не жанровый трек «Розовое вино» с еще не хай-фэшн-иконой молодежи Элджеем. Тогда же Скриптонит окончательно стал артистом первого эшелона, выпустив двойной релиз «Уроборос», подаривший не просто хтоническое, но и до одури мемное «Положение». Именно в тот год выпускник журфака МГУ Pharaoh дропнул самый стильный альбом пятилетки Pink Phloyd, ставший лицензией на попадание в высшую лигу. Его декадентское «Дико, например» до сих пор играет из машин и колонок подростков.
Поразительно, но только в 2017 году массы узнали про самого авангардного и сложноустроенного артиста поколения Хаски — лонгплей «Любимые песни (воображаемых людей)» стал сплошным 45-минутным саундтреком к российской действительности. Наконец, ныне иноагент Face вполне патриотично «ронял Запад» и эпатировал всех кого можно и нельзя абсурдистскими рефренами про бургер. Появились, в конце концов, модные Flesh и Lizer, под чей трек про тлеющий [сами знаете что] многие вполне могли зачать детей поколения альфа. Вышел и символически трагичный Tragic City от белорусского дуэта ЛСП — спустя три месяца после релиза скончался Рома Англичанин. Пересматривать клип «Тело» — до сих пор задача не из легких.
2017 год — это пик стильной поп-музыки и новой моды
Другие жанры тоже не стояли на месте. Мальбэк выпустил нешаблонный поп-альбом «Новое искусство», в котором гипнотизирующий вокал Сюзанны, переплетающийся с саундом 80-х и урбанистическим вайбом, задали тренд на несколько лет вперед. Незамысловатые и совсем не текстоцентричные ребята из «Пошлой Молли» делали нервный вечериночный синти-поп-панк (сколько появилось подражателей — страшно считать). До кучи в России обрели широкую популярность хоррор-коллектив IC3PEAK со своей некомфортной, перегруженной музыкой, а также виртуозный дуэт Аигел — кто же знал, что вторую волну хайпа им подарит сериал «Слово пацана»?
Не будет преувеличением сказать, что 2017 год — не просто сокровищница хитов, но и поистине золотая эпоха современной русскоязычной музыки (а ведь мы не упомянули такие бэнгеры, как «Тает лед», «Ламбада», «Плачу на техно» и многое-многое другое). Вполне логично, что круговерть яркого, свободного и, главное, не эстрадного продукта захватила плейлисты и вместе с тем вокабуляр и гардеробы тинейджеров. С 2014-го и вплоть до 2017-го подростки активнее подражали нашим артистам, нежели мимикрировали под западных музыкантов. У новой волны русской музыки появлялась пусть и временами калькированная, но идентичность. С худи Trasher, эстетичными фото с «винчиком» и уникальным сленгом (YungRussia, спасибо за юность).
В отличие от горящего сентября, по которому ностальгировали те, кому сейчас под 35, 2017-й подарил подросткам стиль (да, мы цитируем Скриптонита). Вместо безвкусных клетчатых рубашек, плохо сочетающихся со скейтерской обувью и неприлично облегающими разноцветными скинни, почти на рубеже десятилетий тинейджеры познакомились с брендами Palace, Supreme и «Гоша Рубчинский». К ним постепенно прилипали вирусные кроссовки Канье Уэста Yezzy (очереди на розыгрыш у «Цветного» напоминали ажиотаж перед концертом Boulevard Depo), вернувшиеся в игру олдскульные Vans и экспериментальная оверсайзная Balenciaga. При этом было необязательно не есть полгода, чтобы накопить на актуальный «дрип» — массмаркеты давали симпатичные аналоги за приемлемый прайс.
2017 год — прекрасен. В том числе тем, что уже никогда не вернется
А еще, если вы вдруг запамятовали, в 2017 году происходила революция в русскоязычном YouTube-пространстве. Во-первых, Соболев (иноагент, то есть уже не иноагент), Хованский, Джарахов и другие крупные инфлюенсеры легитимизировали блогерский рэп. Также в YouTube начали заходить люди из «телека» — например, Big Russian Boss Show, снятый Comedy Club Production, к тому моменту пробил первый миллион подписчиков. Та же креативная группа ненадолго, но все же продлила метаироничное существование «Дружко Шоу». Стоит ли говорить, что именно в 2017-м наш YouTube пополнился десятком откровенных интервью со звездами первой величины (их, как правило, делали люди с телевизионным бэкграундом).
Сегодня кажется, что настолько многообразной и свободной российская поп-культура будет нескоро — изменился политический фон в мире, кумиры молодости выросли, а на смену им пришли новые лица (не всегда такие изобретательные и голодные до экспериментов). Масскульт не лопнул как мыльный пузырь, но потерял в самобытности и органике, нередко спотыкаясь об осколки былого успеха. Конечно, скептики могут разглядеть в этом тейке «розовую ретроспекцию» — мол, раньше трава была зеленее, а колбаса дешевле. Однако как бы то ни было, ностальгия устроена так, что человек запоминает самые выразительные эпизоды, гипертрофируя их и связывая с теплыми событиями из прошлого. При этом мы почему-то все равно вспоминаем именно 2017 год, а не другие. Видимо, есть в нем магический эскапизм и тот самый teen spirit.
