Ироничный «Второй акт»: каким получился фильм-открытие Канн-2024

Сюжет фильма с одной стороны достаточно прост, а с другой — сложен в пересказе. Флоранс (Леа Сейду) хочет познакомить возлюбленного Давида (Луи Гаррель) со своим отцом Гийомом (Венсан Линдон). Однако Давид, мягко говоря, не горит желанием — ему вообще не нравится Флоранс, но он почему-то не может напрямую грубо ее отшить.

Молодой человек пытается сплавить девушку своему другу Вилли (Рафаэль Кенар), чтобы тот переключил ее внимание на себя и тем самым отвлек от Давида. При этом не все так просто: герои на самом деле — актеры. Они играют в дешевой мелодраме, которую ненавидят всем сердцем. Весь сюжет со знакомством — это сценарий, которого они должны придерживаться. При этом будущий фильм достаточно необычен — его автором и режиссером выступает искусственный интеллект.

«Второй акт» — это кино-головоломка, кино-аттракцион, кино-ребус. Зритель спустя пару минут после начала фильма перестает понимать, что происходит, потому что практически сразу же актеры ломают четвертую стену и отходят от изначального сценария. Например, они спорят, можно ли называть инвалидов инвалидами и не отменят ли их за это, устраивают истерику из-за того, что приходится сниматься во второсортной мелодраме, радуются, что неожиданно одного из них позвали сниматься у «самого Пола Томаса Андерсона», при этом за глаза жутко завидуют и нервно просят агента любыми способами предложить свою кандидатуру именитому режиссеру.

По сути, фильм превращается в тотальное погружение в закулисье киносъемок, где первоначальный сценарий вообще не играет никакой роли. В центр уже нового сюжета становятся сами артисты — в том числе и второстепенные. Например, статист-владелец ресторана очень сильно нервничает во время сцены, где он должен принести вина и разлить по бокалам. У него ничего не получается, мужчине советуют поменьше нервничать и разрешают порепетировать. Но он все равно так расстраивается, что кончает жизнь самоубийством. Или же это снова сценарный поворот?

Режиссер Кантен Дюпье («Даааааали!», «На посту!», «Янник») — мастер доведения до абсурда и любитель вкрай запутать зрителя. Но он это делает достаточно иронично и ненатужно. Режиссер не пытается загадать такую сложную загадку, в которой для поиска ответа придется поломать голову. Скорее, его картины — это постмодернистская игра, ироничное высказывание и жонглирование реальностью и вымыслами в одном флаконе.

Картина сразу несколькими тегами дает понять, на кого рассчитана: Канны, французские актеры из авторских лент, камерность сюжета, немногословное описание. Все это уже изначально говорит о том, что кино явно не массовое и рассчитано на достаточно узкого зрителя. Поэтому «Второй акт» и разворачивается исключительно в плоскости артхауса, но не занудно, а играючи. В фильме много юмора, нелепых диалогов, комичных персонажей и высмеивания различных социальных явлений и инноваций.

Так в центре сюжета неожиданно оказывается искусственный интеллект, который в виде аватара рассказывает актерам и статистам, как им играть и вести себя в кадре. Кого-то он хвалит, а кого-то ругает, например, за лишний вес или отход от сценария. При этом очевидно, что нейросеть обучалась на уже имеющихся фильмах, поэтому оригинальных решений от нее ждать не стоит — если есть актеры разного возраста, то будет конфликт отцов и детей, если в кадре появится ружье, то оно обязательно выстрелит, если мужчина и женщина окажутся в замкнутом пространстве, то между ними появится химия.

Визуальные решения в фильме тоже под стать стереотипным представлениям об авторских лентах: долгие пролеты, приглушенные цвета, мокрые деревья, медленные прогулки героев. А закрывается картина сценой, в которой камера минуты три летит над железнодорожными рельсами. В этом и не надо искать никакую метафору (хотя при желании, ее, конечно, можно будет найти) — это просто высмеивание бесконечных клише.