Кислотно-зеленая поп-сенсация: почему 2024-й — уже точно год Charli XCX?
Британский словарь Collins подвел итоги 2024-го, выбрав главным словом года название альбома brat певицы Charli XCX. Как отметили лексикографы, после релиза пластинки оно получило новое значение — теперь brat’ом можно смело назвать человека, «характеризующегося уверенным, независимым и гедонистическим поведением». Сегодня 32-летняя исполнительница и автор песен — не только законодательница кислотно-зеленого тренда, который, кажется, уже стал образом жизни, но и девушка, смело разрушающая жанровые традиции музыкального мейнстрима. Если по каким-то причинам вы не понимаете, почему все без ума от Charli XCX, просто прочтите этот разбор.
Charli XCX — не внезапная хайп-вспышка, а настоящая трудяга
Charli XCX, она же Шарлотта Эйтчисон, начала свой музыкальный путь в далеком 2008 году. В то время 14-летняя британка, слушавшая Spice Girls и Бритни Спирс, почему-то пыталась читать рэп, частенько ходила на рейвы (с разрешения родителей) и планировала выпустить сольный альбом. К слову, дебютник под говорящим названием «14» она действительно записала — ради этого ее эмпатичным предкам даже пришлось взять кредит. В итоге на прилавках диск не оказался (Чарли промоутировала релиз на вечеринках), зато уже через несколько лет она познакомились с несколькими продюсерами — в частности, шведом Патриком Бергером. Его явно зацепили сыровато-агрессивные поп-записи молодой бунтарки. И его можно понять.
В течение следующих трех лет Чарли выпустила охапку треков (в том числе, суперхит I love it вместе с Icona Pop) и пару микстейпов, поучаствовала в совместной записи музыканта и диджея Алекса Метрика, а к 2013-му подготовила полный формат — диск True Romance. Широкой славы готический синти-поп диск не снискал, зато получил высокие 8,3 балла на профильном сайте Pitchfork — а это, как известно, дорогого стоит. При этом годом позднее, несмотря на сомнения уже подписавшего ее лейбла Atlantic Records, артистка вновь удивила — так, у нее вышел второй бэнгер Fancy совместно с Игги Азалией. И, да, этот нарциссично-феминистский манифест захватил интернет эпохи Tumblr.
Второй альбом Sucker, также исследовавший границы подросткового протеста, наконец, вывел имя Чарли из колонки артистов, «вечно подающих надежду» и которые вот-вот стрельнут. В классическом таймлайне (для музыкантов такого калибра) — именно в этот момент наступает всеобъемлющий успех. Однако у Чарли был другой план: она познакомилась с, возможно, главным саунд-визионером декады Sophie, которая помогла артистке внести в музыку больше клубной эстетики и альтернативных элементов. В итоге — коммерчески провальный, но чертовски любопытный эксперимент в виде EP Vroom Vroom, а как следствие — появление авангардного гиперпопа в ее творчестве.
Короткометражный Vroom Vroom, по замечаниям критиков (правда, уже постфактических), был музыкой из будущего и во многом опередил свое время, хотя на момент выхода этим же журналистам он казался хаотичным, разрозненным и чересчур перегруженным в плане звучания. Следующим лонгплеям Чарли — Charli (2019), How I’m Feeling Now (2020) и Crash (2022) — было не суждено стать культовыми, однако именно они предшествовали кислотному magnum opus — brat. В них Charli XCX сочетала дерзкий гиперпоп, разминалась мейнстримной попсой и умудрялась интегрировать в творчество элементы постпанка и других неочевидных жанров.
Как brat изменил все?
К выпуску brat Чарли подошла в статусе неформальной поп-звезды. С одной стороны, она — серьезный автор, который не стесняется обсуждать диссоциативный феминизм (и быть его частью), цитировать Дэвида Линча, шокировать жанровыми смешениями и относить себя к андеграундной тусовке (в начале 2010-х легендарная витчхаус-группа Salem делала ремикс на ее трек Stay Away). А с другой — она понимает принципы работы маркетинга (в пандемию Чарли писала альбомы с участием поклонников), знает триггерные точки поклонников и музыкальные крючки. В общем, тут вам и трансгрессивный подход к творчеству, и понятные хиты для TikTok.
Выпустив brat, Чарли перешла Рубикон американского шоу-бизнеса, наконец, став звездой первого эшелона. Название релиза отсылает к английскому слову, которым описывают «бездельников, сопляков и паршивок», что роднит его с ранней семантикой панков. Дизайнеры Чарли поставили четыре заветные буквы в центр однотонного квадрата в оттенке зеленого Pantone 3570-C — так появилась самая минималистичная и вирусная обложка лета, которую не пытался скопировать только ленивый. Как референс ее использовала даже кандидат в президенты США Камала Харрис.
Впрочем, популярность пластинки связана не только с тем, что Чарли ловко завоевала электорат демократической партии (заодно обвесив рекламными плакатами всю Америку) — в своей работе певица обратилась к уже «отработанной» эпохе нулевых. «Я хотела создать мир телефонов-раскладушек 2000-х годов, со вспышками камер и лозунгом “live fast, die young”, — справедливо замечала Шарлотта. — Я хотела, чтобы мои тексты были разговорными, потому что именно такой и является поп-культура на самом деле: это 15-секундный ролик, селфи в облаке, сообщение друзьям». Приложите к этому гипертрафированное клубное звучание, угар дэнспопа и запоминающиеся мотивы. Настоящая контркультурная попса.
При этом важно сказать, что вторым слоем, в отличие от артистов нулевых, для Чарли становится все же новая искренность — она, очевидно, не industry plant (хоть и с лейблами в свое время нередко бодалась), а артист рефлексирующий и говорящий со слушателем о том, что ее на самом деле волнует. Центральными смысловыми точками становятся поиск себя, самоидентификация, дружба и потенциальное материнство. И пусть команда артистки проделала и впрямь блестящую маркетинговую работу (brat уже переплюнул прошлогодний барбикор), в центре всего осталось вполне занимательное и экстравагантное творчество Charli XCX. Сегодня она и, пожалуй, Билли Айлиш — два главных поп-антагониста скучнейшей Тейлор Свифт. Да пребудет с ними сила.
