Последняя песня в Париже: чем примечательна драма «Мария» с Анджелиной Джоли?

16 сентября 1977 года. Великая оперная дива Мария Каллас (Анджелина Джоли) умирает в своей роскошной парижской квартире на авеню Жорж Мандель от разрыва сердца. Из близких у нее были дворецкий (Пьерфранческо Фавино), кухарка (Альба Рорвахер) да два симпатичных пуделя. Последние четыре с половиной года Каллас не выступала и лишь скромно упражнялась в вокальных потугах, спрашивая мнения у покорной домработницы. К слову, режиссер Ларраин не стал бегло изучать пятилетку, предшествовавшую кончине Марии, — он свел внимание зрителей к одной неделе.

Отмотав время на семь дней назад, автор неспешно показывает быт увядающей Каллас: она гуляет по городу, закидывается неприличным количеством таблеток (при этом игнорирует попытки дворецкого вызвать врача), дает проникновенное интервью журналистам, которые ей мерещатся (они, как и появление экс-любовника Аристотеля Онассиса, — не более чем галлюцинаторный синдром, вызванный употреблением конских доз лекарств). За четыре с лишним года некогда главная певица мира успела потерять примерно все: мужчину, голос, здоровье и веру в себя. Главный вопрос: как она проведет последние дни жизни (и есть ли в них хоть какой-то смысл)?

Как мы уже успели упомянуть, «Мария» Ларраина — финальная часть трилогии о трагических судьбах известных женщин прошлого столетия (до этого была «Джеки» о Джеки Кеннеди с Натали Портман и «Спенсер» о принцессе Диане с Кристен Стюарт). Режиссер, как и до истории о Каллас, не столько снимал байопики в привычном понимании, сколько исследовал чувства героинь, лишь штрихпунктиром затрагивая исторические детали. Фактура интересует Пабло вообще в последнюю очередь: зрители, плохо знакомые с биографией певицы, мельком узнают об ее напряженных отношениях с матерью и наспех увидят, как та пела фашистам во времена Второй мировой, дабы избежать секса с ними. Чуть более раскрытой окажется связь с неприятным бизнесменом Онассисом, запечатленная в зернистых флешбэках.

При этом движущей силой здесь становится разговор с иллюзорным интервьюером Мандраксом — неудивительно, что свое имя он получил в честь любимого седативного препарата героини. Вместе с ним Мария погружается в пучину воспоминаний, чередуя разговор о ключевых моментах уже почти упорхнувшей жизни с серостью нынешних дней, скрашенных сигаретным дымом, ликером и изредка теплыми беседами с прислугой. Каллас уже почти свыклась с удручающим статусом-кво — она больше не может петь, как раньше, а в ее возвращение в оперу не верит даже штатный пианист — именно этот фактор объясняет усиленную драматичность происходящего и нагнетает триумфальное прощание артистки с миром. В общем смысле «Мария» — это кино как раз о прощании: с собой, эпохой и воспоминаниями.

Вполне ожидаемо «Мария» столкнулась с множеством скептических рецензий как от западных, так и российских критиков, успевших посмотреть работу в Каннах. Если же упорядочить претензии до самых популярных, то их по большому счету останется две: чрезмерная мелодраматичность и формалистский подход, уводящий зрителей от глубокой проблематики (зато предлагающий блестящий по своей стилистике натюрморт). Впрочем, нарочитую театральность и чувствительность, как нам кажется, здесь можно списать на условность жанровой формы — для мюзикла действительно характерен острый драматизм. Что касается визуальной эстетики, она, несомненно, преобладает над содержанием — и, да, это уже недоработка автора.

Рассуждая о «Марии», важно проговорить, что Анджелина Джоли — это не только маркетинговый локомотив, который обеспечит ленте энное количество наград и хотя бы среднюю кассу, но и выдающаяся актриса, решившаяся на смелый шаг. На протяжении двух с лишним часов Джоли, еще недавно находившейся в творческом отпуске, удается создать органичный, пусть и не всегда правдоподобный образ Марии. Впрочем, ее величественность, тотчас сменяющаяся болезной слабостью, перекрывает и неопытный вокал (звукомонтажер Джон Уорхест накладывал голос Джоли на Каллас, чтобы показать регресс в последние дни ее жизни) и пафосные изречения, подчас воспринимаемые журналистами как смысловые «затычки».

И пусть истории о Каллас не суждено стать фестивальным хитом на все времена и, возможно, даже лучшей лентой об оперной певице, увидеть Джоли в актуальной актерской форме будет как минимум небезынтересно.