Созерцательная драма об уборщике туалетов: почему стоит посмотреть «Идеальные дни» Вима Вендерса

Главный герой картины — возрастной одинокий японец по имени Хираяма (Кодзи Якусё) — работает уборщиком общественных туалетов в Токио. Его жизнь циклична и лишена каких-либо устремлений: ежедневно Хираяма просыпается затемно, чистит зубы, бреется, бережно поливает ростки кленов, покупает в ближайшем автомате холодный кофе и отправляется на работу. В стареньком синем фургончике мужчина любуется видами города и слушает классику рока — от Лу Рида и Патти Смит до Вана Моррисона и Rolling Stones.

По приезде одетый в синюю униформу с надписью The Tokyo Toilet Хираяма принимается скрупулезно отмывать уличные санузлы при помощи усовершенствованных им же инструментов. Также у него есть инфантильный коллега Такаши, который относится к работе с меньшим трепетом и при первой возможности сбегает на свидание к потенциальной девушке. Когда смена заканчивается (примерно в середине дня), молчаливый уборщик отправляется в парк, где фотографирует деревья на ретро-Olympus и обедает сэндвичами.

Вопреки ожиданиям, никакого сюжетного поворота «Идеальные дни» не предполагают. Однообразные, но отнюдь не скучные для героя будни единожды прерываются случайной игрой в крестики-нолики с незнакомцем (он находит в туалете бумажку с незаконченным раундом и делает свой ход), а позднее появлением сбежавшей от родителей племянницы. С ней Хираяма проводит полный приятных эмоций день, отличающийся от других разве что наличием юной спутницы и, наконец, редкими диалогами.

На протяжении большей части фильма Вендерс показывает, как устроена жизнь (на первый взгляд) одинокого маленького человека. Помимо быта и работы, мы наблюдаем за походами Хираямы в баню «Сэнто» и отдыхом в любимом маленькое кафе, а перед сном узнаем о его прочих культурных предпочтениях. Кроме утреннего музыкального ритуала с кассетами, мужчина читает Фолкнера, Ая Коду и Патрицию Хайсмит. А похожие друг на друга фотографии деревьев отбирает и раскладывает по железным, помеченным датами, боксам.

Несмотря на как таковое отсутствие ярких событий (вынесем за скобки приезд любознательной родственницы и игру в крестики-нолики), Хираяма предстает перед зрителями не только немногословным отшельником, но и человеком, способным находить интерес в обыденных вещах (будь то наблюдение за очередным спором в баре или мимолетные переглядки с невоспитанными клиентами общественного туалета). Лишенный чувства злости уборщик, которого в местной забегаловке справедливо называют «интеллектуалом», кажется, понял истинный смысл своего существования.

Неразговорчивый созерцатель увлеченно отдраивает туалеты, но делает это, по всей видимости, из-за искренней любви к чистоте, порядку и людям вокруг. И хоть Вендерс не дает никакой информации о прошлом героя, из разговора с обеспеченной сестрой можно сделать вывод, что он когда-то жил иначе (либо может в одночасье изменить свою жизнь). Однако Хираяма осознанно выбирает аскетичный путь, в котором, по-видимому, и заключается его внутренняя свобода.

Картина «Идеальные дни» органично вписывается в фильмографию современного немецкого классика. Здесь, как и в «Алисе в городах» или «Париж, Техас», есть элементы роуд-муви (правда, в рамках одного города). И подобно все той же «Алисе» или «Съемкам в Палермо» режиссер уделяет достаточно времени искусству фотографии и запечатлению важных моментов. Впрочем, Хираяма в значительной степени отличается от других героев Вендерса тем, что не пытается искать смысл жизни. Его счастье заключается не в этом, и уж тем более не в достижении целей.

Вместо привычных 16:9 фильм снят в формате 4:3: такое решение, намеренно сужающее экранное пространство, эффектнее передает «вертикальность» Токио. Вендерс играет с цветами и привычно расставляет акценты на архитектуре города, создавая практически совершенные кадры. Визуал картины — эскапистский, местами отстраненный и крайне размеренный — рифмуется с образом жизни Хираямы. Может быть, кого-то такой темп вгонит в сон, но засыпать в кино мы точно не советуем — хотя бы ради великолепной концовки. О которой мы, конечно же, ничего вам не расскажем.