Режиссер Иван Соснин: «Мне хочется, чтобы в моем настоящем было больше тепла, света и доброты»

— Изначально вы снимали рекламу, которую даже неловко называть просто рекламой — хочется добавить приставку «арт», чтобы подчеркнуть ее кинематографичность. Как вы пришли к такой идее?

— Я учился на металлургическом факультете в Уральском техническом университете и параллельно начал работать в рекламном агентстве — писал сценарии, придумывал слоганы и постепенно стал снимать первые ролики. Наша команда поняла, что у нас это получается и превратилась в отдельный продакшн — Red Pepper Film.

Но от рекламы устаешь, потому что не получаешь отдачи: спустя пару месяцев после выхода ролика люди ее забывают и никто после не пересматривает. Нашей команде хотелось создавать продукт, которым хотелось бы поделиться или обсудить с друзьями. Типичная реклама этим критериям не отвечала, поэтому мы резко превратились в кинокомпанию.

— А что было дальше?

— У нас остались все те же рекламные партнеры, поэтому мы стали им предлагать снимать короткометражные фильмы по стоимости рекламных роликов. Мы оценили, что короткометражка стоит примерно столько же, сколько 30-секундный рекламный ролик для телика. Поэтому мы начали делать короткие метры по 15-20 минут и интегрировать туда бренды, которые это и спонсировали. Так у нас и сложился путь в мире брендированного контента.

Вначале это было не очень масштабно: мы пробовали снимать с небольшими бюджетами и местными уральскими актерами, но позже работа масштабировалась. Например, с брендом «Дядя Ваня» мы сняли 10 короткометражек, потом из них собрали альманахи — они участвовали в фестивалях и прокатывались в кинотеатрах. Вот из таких рекламных и небольших проектов все превратилось в большое кинопроизводство.

— Вы бы посоветовали такой же путь начинающим режиссерам или ваш успех — это ошибка выжившего?

— В современном мире это нормальный путь. Многие ребята спрашивают: «А как найти спонсора?». Потому что финансирование короткого метра получить сложно — он не особо кому-то и нужен. Обычно Фонд кино и министерство культуры выдают деньги на полные метры, онлайн-платформы — на сериалы. Многие режиссеры сами копят с рекламных проектов, а потом вкладываются в короткометражки. Поэтому мне кажется, что сотрудничество с брендами — это хороший путь.

Сейчас многие компании смотрят в сторону онлайна и соцсетей. Брендам важно, чтобы их продукт могли репостить сами пользователи — так не придется тратиться на продвижение. Поэтому компании идут в сторону короткометражного кино, музыкальных клипов, каких-то вирусных роликов и так далее.

— А как не скатиться исключительно в коммерцию и оставить художественную ценность такой короткометражки?

— Главное — это найти бренд, который будет соответствовать философии твоего фильма. Грубо говоря, у нас было кино про что-то душевное, теплое, семейное, поэтому мы делали короткометражки совместно с брендом консервированных овощей. Главное, чтобы сценарий соответствовал ценностям компании, с которой ты хочешь сделать совместную работу. А далее, если происходит мэтч, то получается классный продукт без потери художественной ценности.

— Вы упомянули, что короткометражки мало кому нужны. Тупой вопрос из зала: зачем зрителю смотреть короткий метр, если есть кино и сериалы?

— Мне кажется, что сейчас многое меняется — от мира до медиапространства. Люди начали иначе потреблять контент — сильно сократились промежутки просмотров. У зрителей постоянно нет времени, и в свободные минуты они занимаются скроллингом соцсетей. Но вот во время еды или по дороге на работу можно уже посмотреть что-то длиннее короткого ролика, но короче сериалов или фильмов. Короткометражки отлично подходят под такой формат: человек тратит на просмотр 15-20 минут и по итогу уходит с какой-то законченной мыслью.

— А короткометражки смотрит много людей?

— Мы снимали короткий метр и выкладывали его в соцсети: безо всякой рекламы фильмы набирали по 2-3 млн просмотров, с рекламой одна из короткометражек набрала уже 17 млн просмотров. Люди активно смотрят, но не на онлайн-платформах (туда приходят за сериалами или кино), а в социальных сетях — это такой промежуток между листанием мемов и большим кино.

— Вы не в первый раз участвуете со своими короткометражками в фестивалях. В этом году вас можно увидеть на Фестивале уличного кино в двух программах — конкурсной и внеконкурсной. Расскажите подробнее о фестивале.

— Я много участвую в фестивалях, как в отечественных, так и зарубежных. Фестиваль уличного кино мне нравится своей демократичностью. Фильмы показывают во множестве городов, сел и деревень — любой человек может прийти и посмотреть, а после выбрать победителя. Когда я снимаю картины, мне хочется, чтобы их смотрел максимально широкий зритель в каждом уголке нашей страны. И Фестиваль уличного кино помогает мне этого добиться, за что я очень благодарен.

— Если посмотреть вашу фильмографию в целом, то короткометражек будет больше. Только недавно у вас начали появляться большие проекты. Вы привыкли снимать малые формы или просто обстоятельства складывались таким образом?

— Сейчас у меня уже есть три полнометражных фильма и сериал «Юг». До этого я снимал много коротких метров, потому что у меня было много идей. К тому же было большое количество заинтересованных брендов и компаний, которые хотели снимать короткометражки и сами к нам приходили. Я и сейчас не отказываюсь от короткого метра — вот те же «30 секунд», которые участвуют в Фестивале уличного кино. Проект мы сняли между полнометражным фильмом и сериалом: появилось время, появилась серьезная тема, поэтому и сделали.

— В чем отличие короткометражки от полного метра, кроме хронометража?

— Одни идеи подходят только для короткого метра, другие — для полнометражного, третьи — для сериала. Поэтому если есть идея короткометражки, я не пытаюсь ее увеличить и расширить до полнометражного кино. Часто происходит, что режиссеры сначала снимают короткие метры, а потом по их мотивам полные с этими же актерами. У меня такого желания нет.

Мне кажется, что идеи короткого и полного метра живут в разных мирах и часто не пересекаются. Короткометражка — это что-то очень быстрое, емкое и локальное, в ней нужно за 15 минут показать целую жизнь человека и произвести впечатление на зрителя. В полном метре совсем другая механика: такие фильмы больше раскрывают главного героя.

— Я смотрела вашего «Пришельца» на ММКФ. Помимо совершенно невероятной юной актрисы Алены Мирошниковой, в памяти остается и дом из мусора. Как нашли таких фактурных героев и яркие локации?

— Все это было сделано непроизвольно и копилось месяцами, а после превратилось в кино. Дом я нашел давным-давно, и хотел снять документалку, но не сложилось. Потом после февраля 2022 года из России ушли многие бренды, с которыми мы сотрудничали, и наша компания осталась практически без работы. Мы думали, что делать и решили делать то, что умеем хорошо — снимать кино.

Алену Мирошникову нашла моя жена и продюсер Яна Шмайлова. Она увидела ее в соцсетях у кастинг-директора Лены Чигвинцевой и показала мне фотографию, говорит: смотри, какая классная девочка. У меня была идея снять что-то инопланетное, а у нее как раз такая внешность. Я зацепился и начал писать под нее синопсис — и все: буквально за две недели закончил сценарий.

После мы поехали в эту деревню практически без денег, привезли Алену из Калининграда, привезли Макса Стоянова, и дом, в котором я хотел снять документальное кино, превратился в дом главного героя. Все соединилось меж собой, как кусочки пазла. Сам фильм и путь к нему я сравниваю с этим зданием из мусора: вроде бы странные вещи лежат по разным углам, но появляется нечто, и сразу все объединяется и превращается в арт-объект.

— После фильма «Пришелец» остается ощущение доброты с нотками грусти. В целом журналисты и критики постоянно вас называют «самым добрым российским режиссером». Вы сознательно выбираете такое качество для своих картин?

— Да нет, не сознательно. Я люблю смотреть разное кино. У меня нет такого, что я окружаю себя только добрыми фильмами или добрыми людьми. У меня в жизни было всякое: я из маленького города, где были убийства, смерти, чего только не было. Сам я вырос без отца, мать работала на тяжелой работе… Когда я был студентом, смотрел фильмы Звягинцева, Сигарева. После просмотра казалось, что меня облили холодной водой.

Когда я начал снимать свое кино, то понял для себя, что хочу, чтобы зрители после моих фильмов испытывали другие эмоции. Я не хочу нести ответственность за людей, которые могут уйти с негативным настроением или впасть в депрессию. Мне хотелось бы, чтобы зрители испытывали позитивные эмоции, как бы банально это ни звучало, хотели жить, чтобы мои фильмы побуждали их на что-то, например, позвонить своим близким.

Меня сформировало достаточно тяжелое время: 90-е, маленький провинциальный город. Поэтому мне хочется, чтобы в моем настоящем было больше тепла, света и доброты.

— А такая доброта не связана с тем, что вы изначально работали с брендами?

— Надо мной подшучивали и спрашивали, почему у меня такое доброе и «сахарное» кино, и не причина ли в том, что я снимаю рекламу. Но на самом деле нет. Моя самая первая короткометражка «Письмо» безо всяких брендов получилась про свет и добро. На данный момент мне хочется говорить на такие темы.

— И финальный вопрос о грядущих планах. Расскажите, что сейчас снимаете.

— В конце лета мы закончили съемки фильма «Легенды наших предков» с Александром Яценко, Сашей Бабаскиной и Антоном Кузнецовым в роли Лешего. Герой Яценко работает журналистом в региональном издании и ездит по селам и деревням, где собирает умирающие легенды и мифы разных народов.

— Это сказка?

— Я бы вообще не хотел позиционировать фильм как сказку. Их в основном снимают для детской аудитории. Когда я ходил на подобное кино со своей маленькой дочкой, мне было тяжело, и я немножко терпел и ждал, когда все закончится. Поэтому я хотел сделать фильм, который был бы интересен как подросткам, так и взрослым. К тому же мой главный герой — это не сказочное существо, а настоящий человек, у которого в жизни все не так просто. Мифические персонажи скорее просто идут рядом с ним.