Пропала химия: почему мир отказался от химоружия и что это говорит о будущем ядерной бомбы

13 января 1993 года мировое сообщество под руководством ООН приняло Конвенцию о запрещении химического оружия. Ликвидация первого в истории оружия массового уничтожения была закономерной. Когда-то в нем видели перспективное средство войны, но практика превратила химоружие в мощное, но почти бесполезное «вундерваффе». Сегодня ту же судьбу может повторить и ядерная бомба. Рассказываем, как появилось химоружие, почему от него решили отказаться и что его история может рассказать нам про нынешние и будущие конфликты.

История использования отравляющих веществ для военных нужд такая же длинная, как и история человечества. Первое достоверно известное их применение датируется еще Пелопоннесской войной V век до н.э. А шаги к химическому оружию цивилизация стала делать вместе с развитием химпрома и связанной с ним индустрии в XIX веке. Тогда же начали звучать предложения об использовании снарядов с отравляющими газами.

Но «золотой век» химического оружия пришелся на Первую мировую войну. Пионером в этом деле стала Германия. Ранние попытки использовать боевые отравляющие вещества произошли в битве за Нев-Шапель (октябрь 1914 г.) и сражении при Болимове (январь 1915 г.). В обоих случая немецкая армия попыталась атаковать противника слезоточивыми газами, но результаты этого оказались разочаровывающими.

Позже немцы перешли на использованием смертельных газов, в чем им помогли исследования известного химика Фрица Габера. Их применили в битве при Ипре 22 апреля 1915 г.: немцы распылили на позиции англичан, канадцев и алжирцев 180 тонн хлора, в результате чего погибли 5 тыс. человек и еще 10 тыс. пострадали. Первая в истории массированная химическая атака не позволила германской армии перевернуть исход битвы, зато положила начало применению химоружия всеми сторонами конфликта.

В последующие четыре года войны центральные державы и страны Антанты экспериментировали с фосгеном, дифосгеном, хлорпикрином, ипритом, синильной кислотой, цианом и другими ядовитыми веществами. За четыре года войны от химических атак пострадали 1,3 млн человек, включая 90 тысяч погибших. Причем в одной только российской армии число погибших и раненных достигало 500 тыс. человек.

Последствия использования химоружия ужаснули европейскую общественность, и после войны политики стали искать способы ограничить его. В 1925 году они приняли Женевскую конвенцию, в которой обязались не использовать отравляющие вещества. Тем не менее документ не запрещал подписантам производить их, поэтому ведущие державы продолжили накапливать химические арсеналы.

В 1920-1930 гг. в Европе бытовало мнение, что следующая крупная война на континенте обязательно будет химической. Вторая мировая показала обратное: все ее участники имели в распоряжении десятки тысяч тонн отравляющих веществ, но при всей жестокости и масштабах конфликта пускать их в ход никто не торопился.

В эту войну химическим оружием активно пользовалась только Япония — и только против Китая. На остальных театрах боевых действий оно засветилось в единичных акциях, но к масштабному применению воюющие стороны не прибегали даже под угрозой полной капитуляции.

Прогнозы алармистов не сбылись по целому ряду причин. С военной точки зрения химоружие оказалось не таким уж и мощным. Для достижения максимального эффекта от него требовалась комбинация из специфических климатических условий (сухая безветренная погода) и определенного типа рельефа (низины). При неправильном использовании ядовитое облако могло задеть собственные войска. А противник мог легко нивелировать последствия таких атак, используя элементарные средства химической защиты (противогазы) и рассредотачивая свои силы.

Не менее важным было и политическое измерение — во время войны антигитлеровская коалиция и страны Оси накопили столько запасов химоружия, что боялись использовать его первыми в страхе ответного удара. В 1942 году Британия предупредила Германию, что применит химоружие в случае его использования против СССР — после этого Адольф Гитлер приказал вывезти ядовитые вещества с восточного фронта. По аналогичной причине британские военные отказали Уинстону Черчиллю в требованиях использовать химоружие против нацистов 1944 году.

Последующая история показала, что страх ответного удара играл даже большую роль, чем военная необходимость или моральные соображения. Стало понятно, что использовать отравляющие вещества против равноценного по возможностям противника не имеет смысла, а в качестве средства сдерживания их со временем вытеснило ядерное оружие.

Поэтому с 1968 года под эгидой ООН началось обсуждение окончательного запрета химоружия. А в 1993 году мировые державы без долгих дискуссий подписали Конвенцию, которая подразумевала не только запрет на использование, но и его полную ликвидацию.

На сегодняшний день можно с уверенностью сказать, что химическое оружие медленно, но верно теряет актуальность и уходит в прошлое. Тем не менее логику развития первого оружия массового уничтожения (ОМУ) все еще полезно держать в голове — особенно, когда на фоне украинского кризиса в России и мире стали чаще говорить об угрозе применения ядерного оружия.

Конечно, по техническим характеристикам, разрушительным свойствам и боевому назначению ядерное оружие несопоставимо с химическим. Но сегодня его обладатели сталкиваются с теми же дилеммами, с которыми имели дело владельцы химоружия в первой половине XX века.

Как и в случае с химоружием, ключевая проблема ядерного — это сомнения в его наступательном потенциале. До сих пор все доктрины носили сугубо оборонительный характер и отталкивались от того, что ядерное оружие следует задействовать для уничтожения военной промышленности противника. Однако сейчас то же самое можно сделать и обычным высокоточным оружием — оно действует не менее эффективно, но позволяет контролировать разрушения и число жертв.

Неясно и то, как ядерная бомба покажет себя непосредственно на театре боевых действий — какие преимущества она даст, и будут ли они перекрывать потенциальные издержки. Об этом военные осведомлены еще меньше, поскольку история пока не видела прецедентов использования ядерного оружия на фронте.

Нельзя забывать и колоссальных репутационных издержках вместе со страхом ответного удара — все это тоже остается мощными сдерживающими факторами. В случае с Украиной это работает в обе стороны: Россию удерживает перспектива агрессивной реакции со стороны Запада, а США и их союзники не готовы жертвовать собой ради Киева.

Все это не отменяет того, что риск применения ядерного оружия в том или ином виде более чем реален. Но современная ядерная риторика носит ту же функцию, что и химическая во время Второй мировой — она скорее устанавливает предел для эскалации, а не переводит конфликт на новый уровень.

━━━━━

Виталий Рюмшин