Блеск и нищета объединенных наций: что означают антироссийские резолюции ООН?

12 октября Генассамблея (ГА) ООН приняла очередную антироссийскую резолюцию по референдумам в Донбассе. С начала СВО демарши ГА стали регулярными, причем за них каждый раз голосует подавляющее большинство стран-членов организации. Разбираемся, что означают резолюции Генассамблеи, кто на самом деле обладает властью в ООН и почему в своем нынешнем виде организация не сможет повлиять на ход украинского кризиса.

ГА ООН приняла антироссийскую резолюцию, в которой осудила прошедшие в Донбассе референдумы о присоединении к России. В документе ГА подтвердила «приверженность территориальной целостности Украины», попросила мировое сообщество не признавать референдумы в ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областях, а Россию — «вывести войска с территории Украины в рамках ее международно признанных границ».

Текст резолюции основан на проекте США и Албании, который ранее заблокировали в Совбезе ООН. При этом из его окончательного варианта исчезло упоминание о якобы «временно оккупированных» Крыме и Севастополе. Зато там появился призыв к разрешению конфликта мирным путем вдобавок к требованию деэскалации.

Резолюцию поддержало подавляющее число членов ГА ООН. За нее проголосовали 143 страны. 35 членов, включая Китай, Индию, ЮАР и Эритрею, предпочли воздержаться. Россия, Белоруссия, КНДР, Сирия и Никарагуа проголосовали против.

Это уже третья антироссийская резолюция, которую принимает ГА. 2 марта она приняла документ с осуждением спецоперации ВС РФ — тогда 141 страна проголосовала «за», пять — «против» и 35 воздержались. 24 марта ГА выпустила резолюцию, в которой возложила на РФ ответственность за гуманитарный кризис на Украине. Ее поддержали 93 государства, 24 выступили против и еще 58 воздержались.

На первый взгляд, поддержка резолюции ГА ООН по Донбассу выглядит внушительно, однако на практике смысла от нее немного. Все дело в самой концепции Генассамблеи. С момента образования ООН в 1948 году она задумывалась как представительный орган и форум для многосторонних переговоров, на котором страны могли бы решать вопросы международного сотрудничества в разных сферах.

При этом реальных полномочий ГА не дали. Собрание может повлиять на одобрение бюджета ООН, избрание непостоянных членов Совбеза и назначение генсека организации. Но в обсуждении международных проблем Генассамблея уполномочена давать только рекомендации, которые не имеют юридической силы, не обязывают членов ООН следовать им и не всегда отражают реальную позицию государств по тем или иным вопросам.

Бессилие ГА ООН подтверждает масса примеров. В 1974-м она единогласно осудила вторжение Турции на Кипр, что не помешало Анкаре закончить военную операцию и создать отдельное турецкое государство на северной части острова. В 1979 году Генассамблея поддержала претензии Союза Коморских Островов на остров Майотта, жители которого на референдуме решили остаться в составе Франции. Париж также проигнорировал ее мнение.

В 2010 году Генассамблея приняла резолюцию, признающую законность независимости Косова, по принципу «всеобщего согласия» — и это несмотря на то, что его суверенитет не признавали 121 из 192 членов ООН.

Реальная власть в ООН сосредоточена в Совбезе (СБ). А если точнее — в руках его постоянных членов (США, Великобритания, Франция, Россия, Китай). Только они могут санкционировать принудительные меры для поддержания международного порядка, включая применение силы. Но и здесь все не так просто.

Претворение этих мер в жизнь требует единогласия постоянных членов СБ. Так было в 1991 году, когда он дал США санкцию на организацию международной коалиции для операции по освобождению Кувейта от армии Ирака. В 2011-м Совбез одобрил вмешательство в ливийскую гражданскую войну, результатом которого стало свержение Муаммара Каддафи.

Тем не менее даже полномочия СБ имеют существенные ограничения. В 2003 году США вторглись в Ирак, несмотря на протесты партнеров по Совбезу. А в последние годы интересы его постоянных членов разошлись настолько, что работа органа оказалась фактически парализована.

Все это привело к тому, что государства стали все больше полагаться на собственные силы, не оглядываясь на мнение ООН. Сама же организация стала чаще попадать под критику из-за неспособности упреждать кризисы — в связи с этим ООН стали предрекать судьбу Лиги Наций, которая из-за нехватки влияния не смогла предотвратить Вторую мировую.

В 2018 году генсек ООН Антониу Гутерриш признал неэффективность Совбеза. «У нас есть структурная проблема в СБ. Он представляет тот мир таким, как он выглядел после Второй мировой войны, но уже не представляет сегодняшний мир», — отметил он.

Политики, эксперты и наблюдатели считают, что выйти из сложившегося тупика можно только с помощью всеобъемлющей реформы ООН и, в частности, ее Совбеза. Причем изменения должны коснуться как процедуры голосования в СБ (отмена права вето), так и состава его постоянных членов (включение туда новых государств).

Дискуссии об этом ведут еще с 1990-х гг. В 2005-м тогдашний генсек ООН Кофи Аннан предложил план расширения Совбеза с 15 до 24 стран в двух вариантах: до 11 постоянных и 13 непостоянных членов или введение одного непостоянного и восьми выборных членов, которые должны переизбираться каждые четыре года. В разное время на место постоянного члена претендовали Индия, Германия, Япония, Бразилия, ЮАР и другие.

Тем не менее разговоры о реформе ООН по-прежнему остаются разговорами. Для ее реализации необходимо одобрение ⅔ участников Генассамблеи и поддержка всех постоянных членов СБ ООН. И вот в этом кроется главная проблема.

Идею расширения Совбеза в той или иной степени поддерживают все его постоянные члены, что подтвердили заявления российских и американских представителей во время «высокой недели» ООН в сентябре. А вот от своих привилегий, вроде права вето, никто отказываться не намерен. И нет оснований полагать, что позиция постоянных членов СБ ООН изменится в ближайшем будущем.

«Среди членов ООН есть консенсус о том, что реформа СБ необходима. Однако из-за споров и возникающего из них сопротивления, у них нет согласия по поводу природы такой реформы и, что более важно, какую конкретно форму она должна приобрести, — считает французский профессор Жан-Франсуа Тибо. — Ни одно из существующих предложений не имеет безоговорочной поддержки постоянных членов СБ и не способно набрать поддержку двух третей ГА. Тем временем патовая ситуация продолжает ослаблять авторитет, легитимность и эффективность Совбеза».

━━━━━

Виталий Рюмшин